Жемчуг - [3]
Северянин оторопело открыл рот, но тут же захлопнул его. Его взгляд панически заметался.
— Я же предупреждал… — тихо прошипел Синголо, гневно кривясь на испуганное шиканье окружающих. — Скажи, что ты шептал молитву своим сраным северным богам! Живо!
Варг едва заметно кивнул и честно, открыто посмотрел на адепта.
— Я шептал молитву своим сраным северным богам, — зычно и гордо проговорил он.
«Наверное, вот так себя чувствуешь, когда тебя бьют по голове», — подумал Синголо, сжимаясь в ожидании реакции.
И она последовала.
Громогласный взрыв хохота и очередной, истошный, заоблачно высокий визг адепта:
— Прочь! Убирайся! Грязный варвар!
Бедный Варг… Впрочем, он заслужил это — в который раз он…
— И вы, молодой человек! — Синголо замер, чувствуя, как холодеет. — Да-да, вы! — и старая, покрытая старческими пятнами рука вытянулась в его сторону. Душа студиоза ухнула в пятки. — Я не желаю видеть вас больше на своих лекциях! Вообще! Убирайтесь оба! Вон! Прочь! Идите учите свою историю! Я не потерплю такого неуважения к великой науке…
— Да мы уже… — гневно прорычал Варг, однако Синголо резко дёрнул его за рукав.
— Простите, адепт, я клянусь, этого больше не повториться! — в эту фразу Синголо вложил всю искренность, что была в нём. Всю до последней капли.
Адепта, похоже, не впечатлило.
— Вы каждый раз клянётесь! Нет! Это я вас клянусь — моё испытание вы будете сдавать раз пять! И это в лучшем случае! В лучшем, слышите?!
Пять раз.
Слова отозвались похоронной песнью в ушах Синголо. Он бросил взгляд по сторонам в поисках помощи.
Но помощи ждать было неоткуда.
— Пожалуйста, адепт… — прокричал он, но старик махнул рукой.
— Нет! Убирайтесь! Вы слышали, что я сказал! Я не потерплю, чтобы двое желторотых дурачка позорили великую науку! Вы слышали?!
— Слышали, мудовзон, — прохрипел Варг.
Глаза Синголо закрылись сами по себе.
Ему захотелось умереть. Исчезнуть. Даже не рождаться. Лишь бы не стоять сейчас в этом месте. Рядом с Варгом. Здесь, в Коллегии.
А в следующий миг прекративший от возмущения хватать воздух ртом Дуб проорал:
— Пошли вон!
Теперь-то уже точно ничего не исправишь.
— Идём… — проговорил Синголо в ошарашенной тишине.
Когда он вставал из-за стола, волна уже зарождалась. Когда он потерянно, бездумно и опустошённо сгребал листы бумаги и перо в сумку, уже раздавались единичное хихиканье.
Его руки судорожно заметались, собирая остальное.
Быстрее, прочь, пока они не…
— Синголо, проводи-то хоть своего дружка до выхода — а то, кто знает, может, он сможет заблудиться! — раздалось откуда-то сзади. Хрофтар. Конечно же. Ублюдок.
И грянул хохот.
Подумать только — ещё вчера он сам смеялся с ними. Сам был каплей в этом грохочущем приливе смеха. Его хохот тоже отдавался эхом от потолка и падал на высмеиваемого.
А теперь высмеивают его и Варга…
Он быстро сбежал вниз по ступеням, часто моргая. Глаза нещадно щипало, и он вылетел прочь из аудитории, мимо старого адепта, стоявшего с видом победителя у кафедры.
— И даже не попрощался! Какой нахал! — раздалось вслед Сингу, когда он вылетел в узкую, светлую галерею.
Порыв свежего ветра из окна донес до него смех и крики.
Радостные крики и не менее радостный смех…
Смех. Как же он режет уши, когда самому хочется плакать…
Как только Варг осторожно закрыл за собой дверь, Синголо всхлипнул.
— Дряхлый козёл! — прорычал северянин, скаля зубы на дверь.
Синголо его не слушал. Он подошёл к стрельчатому окну и оперся на него руками, часто дыша.
Внутренний дворик Коллегии всегда был местом шумным. Тут, посреди тенистых садов и скамей, обитало сердце Коллегии — молодые студиозы.
И сейчас там было шумно, как никогда.
Толпа студиозов, рассевшись перед фонтаном, что-то шумно обсуждала. Адепты-историки, определил Синголо, снова всхлипнув и хватая ртом воздух.
Что там Дуб говорил? «История бесполезна»? Она не делает людей несчастными. По крайней мере, с виду.
Адепты-историки взорвались смехом, и Синг вновь шмыгнул носом.
Резь в глазах усилилась, и слёзы, наконец, побежали по щекам.
— Ненавижу этого старикана! — Варг встал у соседнего окна, хмуро глядя в чистое небо. — Говорят, он когда-то хотел жениться на жене адепта Локсуса. Вот и бесится до сих пор, алхимик недотраханный! — он ударил здоровенным кулаком по камню и сразу же ойкнул. Сзади кто-то захихикал, и Варг, резко развернувшись, рявкнул:
— Чего уставились?! А ну пошли нахер отсюда!
Ответом ему послужил испуганный девичий писк и быстро удаляющиеся шаги.
— Смотрят они! — проворчал северянин, вновь поворачиваясь. — У себя в Нордваде я был воином! Я убил пятерых! А тут меня держат за какого-то придурка. Невозможный край! А ты-то в поря… Эй, ну чего ты, а? — голос Варга смягчился.
Обида врезалась в грудь ещё сильнее. Обида на Варга — за то, что он такой тупой. На Дуба — за то, что такой мудак. На себя — за то, что такой слабый.
На адепта Локсуса, что вежливо помогал ему всеми силами на испытании — за то, что Синголо заснул.
На родителей. За то, что были бедны и не потянут платить за дополнительные испытания.
— Синг, не унывай, — Варг положил ему руку на плечо, и Синголо, извернувшись, сбросил её. — Ну чего ты? Да он всем угрожает, этот старикан-то! Ну, пошлёт он тебя на второе испытание, ну, бывает! Сдашь ведь рано или поздно, так?
Веспрем — процветающий город. Если смотреть на него через призму счетов и налоговых поступлений. Для тех, кто хочет денег, он сияет. Для остальных он — дождливая, порочная и жадно пожирающая своих жителей яма. Этот город даёт тысячу возможностей. И лишь один шанс. Бывший юстициар Баэльт знает об этом не понаслышке. Свой шанс на справедливость и спокойствие он уже потратил. И иногда ему самому становится интересно. Как далеко он сможет зайти, чтобы получить второй шанс?
Убийца не всегда носит кинжал. Его шаги не всегда тихи и незаметны. Он не обязан прятаться среди теней. По крайней мере, пока его цель — политик, а оружие — слово. «Слово ранит» — так говорят только плохие политические убийцы. Джейн знает — слово убивает. Один жест, одна сплетня, одно сорванное выступление — и карьера политикана рушится, как карточный домик. Ей их не жаль, каждый из них — лжец, вор и лицемер. Однако иногда она задумывается. Была бы она другой, если бы стояла на их месте?
«Сказки из волшебного леса: храбрая кикимора» — первая история из этой серии. Необычайные приключения ждут Мариса и Машу в подмосковном посёлке Заозёрье. В заповеднике они находят волшебный лес, где живут кикимора, домовые, гномы, Лесовик, Водяной, русалки, лешие. На болотах стоит дом злой колдуньи. Как спасти добрых жителей от чар и уничтожить книгу заклинаний? Сказочные иллюстрации и дизайн обложки книги для ощущения волшебства создала русская художница из Германии Виктория Вагнер.
В данный сборник вошли рассказы, написанные в самых разных жанрах. На страницах этой книги вас ждут опасности далёкого космоса, пустыни Марса, улицы пиратского Плимута, встречи с драконами и проявления мистических сил. Одни рассказы наполнены драмой, другие написаны с юмором. Некоторые из представленных работ сам автор считает лучшими в своём творческом багаже.
«ВМЭН» — самая первая повесть автора. Задумывавшаяся как своеобразная шутка над жанром «фэнтези», эта повесть неожиданно выросла до размеров эпического полотна с ярким сюжетом, харизматичными героями, захватывающими сражениями и увлекательной битвой умов, происходящей на фоне впечатляющего противостояния магии и науки.
Что ни ночь, то русский народный праздник приходит с волшебницей-матрешкой в этот удивительный дом. Сегодня здесь зима и Святки с волшебными колядками и гаданиями в сопровождении восковой невесты. Завтра Масленица с куклой-стригушкой и скоморохами. Будет ночной гостьей и капелька-купалинка с жемчужными глазками, и другие. Какой ещё круговорот праздников ждет хозяек дома, двух сестричек-сирот Таню и Лизу? Какая тайна кроется в этом доме? И что получат девочки в дар от последней крошки-матрешки?
Карн вспомнил все, а Мидас все понял. Ночь битвы за Арброт, напоенная лязгом гибельной стали и предсмертной агонией оборванных жизней, подарила обоим кровавое откровение. Всеотец поведал им тайну тайн, историю восхождения человеческой расы и краткий миг ее краха, который привел к появлению жестокого и беспощадного мира, имя которому Хельхейм. Туда лежит их путь, туда их ведет сила, которой покоряется даже Левиафан. Сквозь времена и эпохи, навстречу прошлому, которое не изменить… .
Каждый однажды находит свое место в этом мире, каким бы ни было это место. Но из всякого правила бывают исключения, особенно если речь заходит о тех, кто потерялся не только в жизненных целях, но и во времени.