Жемчуг северных рек - [29]

— Значит, так, — подвёл Алик итог. — Все уяснили, что Полежаево входило в состав Архангельской губернии?..

— Нет, не все, — возразил Митька. — Но это несложно и уточнить.

— Можете не терять времени. — Алик заранее торжествовал победу. — Я уже уточнял.

Ещё бы, у него было время проверить факты. И Славка сожалел, что они заблаговременно не сообщили Митьке, о чём пойдёт речь, когда приглашали его сюда. Митька бы приготовился к разговору как следует, поспрашивал бы стариков о жемчуге и о Полежаеве, попросил бы у учителей нужные книги и теперь бы сидел и не спорил: знал бы, что Алик прав. А тут вызвали его, как на уроке к доске, разберись с ходу-то, где правда, а где домысел Алика. Это хорошо, Славка знает, что можно положиться на головастого Алика. А Митька с братом нянчится денно и нощно, ему с Аликом контактировать некогда — конечно, он вправе и сомневаться.

— Ну, предположим, что так, — сдался всё же и Митька.

— Тогда читаем дальше, — объявил Алик. — «В конце восемнадцатого века из Архангельской губернии вывозилось жемчуга на 181 520 рублей в год».

Алик оторвал взгляд от журнального листа и сделал ещё один выпад против Митьки:

— Советую уточнить, но, по-моему, рубль в восемнадцатом веке ценился дороже, чем в двадцатом. Корова, к примеру, стоила около восьми рублей. Отсюда можете делать вывод, что в нашем исчислении это не 181 тысяча, а где-то около 18 миллионов рублей.

Славка возбуждённо присвистнул:

— Вот это да!

Его заинтересовала цифра. Оказывается, ещё и не один миллион, а восемнадцать. Тут, конечно, колхоз разбогател бы.

Митька вроде бы чувствовал себя посрамлённым, сидел, насупившись.

— Ты читай, читай, не отвлекайся, — смущённо откашливаясь, предложил он.

— Да! Я читаю, — великодушно согласился Алик. — Дальше касается как раз нас с вами. — Он возвысил голос и произнёс чуть ли не по слогам: — «Жемчуголов средней руки на реке Ке-е-реть в 1913 году добывал за лето жемчуга на 200–300 рублей…»

В комнате стало тихо. Наверное, каждый переводил эти триста рублей в современные но Аликовой шкале. Получалось что-то около тридцати тысяч. Не так уж и плохо. Если они отправятся за жемчугом вчетвером, значит, сто двадцать тысяч им обеспечено. А если принять во внимание, что в последние годы никто на Керети жемчугом не промышлял и его развелось там видимо-невидимо, то можно надеяться, что они возьмут раз в восемь, а то и в десять больше, чем жемчуголовы средней руки в стародавние времена. Вот он где обещанный-то Аликом миллион!

У Славки закружило голову. Он закрывал глаза и облизывал пересыхающие губы.

Ну чего же они ещё перебраниваются? Ноги, как говорится, в руки — да и на Кереть! Нельзя время терять! Каждый день, может, в тысячу рублей обойдётся. Уж если считать начали, так учитывайте и возможные потери.

Славка даже привстал, чтобы высказать своё решительное мнение.

Но Алик, прохаживающийся от стола до задней стены, показал ему правой рукой, чтобы он помолчал. А левой он держал журнал и на ходу зачитывал из него подзадоривающие места:

— «Время для ловли раковин обусловливается количеством воды в реках. Промысел начинается обыкновенно пятнадцатого июня и продолжается до первого, а иногда до пятнадцатого августа, когда вода делается холодною».

— Это, наверно, по старому стилю, — усмехнулся Митька.

Митькина подковырка остудила Алика, он на мгновение замешкался, опустил руку с журналом к полу.

— Думаете, по старому? — растерянно переспросил он и, чего-то прикинув в уме, остановился у стола, взял карандаш, придвинул к себе листок бумаги, но писать ничего не стал. — А ты, Дмитрий, прав! — заключил он. — Я же зачитывал выдержку из старинной книжки. Как это я сам-то не сообразил, что тут все даты даны по старому стилю?

Митька удовлетворённо гмыкнул.

Но Алик уже ходил по комнате, зажав в зубах карандаш, озабоченный другой мыслью.

— Так, так, так… — вслух размышлял он. — Октябрьская революция по старому стилю совершилась двадцать пятого октября, а мы празднуем её седьмого ноября. Значит, промысел жемчуга начинался на Керети не пятнадцатого июня, а на две недели позже… Дмитрий, так это же здорово! Новый стиль подарил нам ещё две недели!

Он готов был плясать. Славка хлопал в ладоши: они ж за две-то недели ещё тысяч пятьдесят для колхоза в Керети выловят. Пятьдесят тысяч рублей!

И во сне-то не каждому приснится… Славка бил себя ладонями по коленям, извлекая из шлепков барабанную дробь. Даже, кажется. Тишка заразился его настроением и тоже стал прихлопывать в ладоши. Никола, используя общую суматоху, соскользнул с табуретки и ходил теперь около буфета, заглядывая через стёкла, откуда же Алик достал для него конфету, и время от времени оглядываясь назад, на Алика, не расщедрится ли тот на вторую, а может, и третью…

Нет, не расщедрился: он просто не замечал Николы.

— Ну так что, братва? — вопрошал возбуждённо Алик.

Митька самодовольно смотрел на него и улыбался. Тишка и тот не выдержал, подал свой голос:

— Ну дак, ребята, чем ловить-то будем — сетями или в сачок? У меня, если что, сачок-то есть…

Ох уж этот Тишка! Всегда всунется туда, куда его не зовут. Неужели Алик без него не знает, что брать для похода? Он же литературу специальную изучал. В книгах всё расписано: в какое время и чем ловить. Разберёмся.