Желтый лик - [39]

Марсель легкомысленно переходила от одного поклонника к другому. Вместе с отъездом ее возлюбленного Анри, она перестала тосковать по нем. Она постепенно вошла во вкус колониальной жизни. Будучи верной патриоткой, она неизменно разменивала мексиканские доллары на франки, значительно увеличила свой вклад в банковской книжке. Труппа также делала хорошие дела. По целым дням она разъезжала по магазинам, каталась за городом на автомобилях, весело проводила время с поклонниками в загородных ресторанах. Домой она возвращалась обыкновенно на рассвете, усталая и разбитая, в изнеможении бросалась в постель и засыпала крепким сном, просыпаясь далеко за полдень.

В круговороте пестрой колониальной жизни, ей некогда было думать о бое — Фу-Чи. Она жадно копила деньги и драгоценности и, время от времени, отводила душу в мелких любовных интригах… Обыкновенно это были французские моряки или военные, с которыми она знакомилась в Городском саду, на Набережной Ван-Пу. В таких случаях она возвращалась в отель рано, сейчас же после спектакля, радостно-взволнованная, счастливая, и с материнской нежностью ухаживала за новым возлюбленным, искренне стараясь вознаградить его за тяжкую службу родине в далеких краях…

Фу-Чи всегда прислуживал им. Он подавал к свадебному ужину вино, ликеры, фрукты, стлал постель на двоих… Его совсем не стеснялись. Возлюбленные, большей частью простые ребята, потерявшие голову от счастья, что их полюбила «настоящая» актриса, такая красивая, молодая и богатая, повышенным тоном покрикивали на боя или выказывали свою силу чересчур развязным обращением с «благодетельницей»… Порою, глядя, как Марсель сидит на коленях у загорелого моряка и, в порыве сентиментальной нежности, подносит свою рюмку к его губам, целуется с ним, ласкает его или весело хохочет от грубых, бесстыдных ласк возлюбленного, вся кровь бросалась Фу-Чи в голову, он был готов броситься на женщину и задушить ее своими длинными, костляво-цепкими пальцами. В такие минуты он становился страшным. В нем пробуждалась слепая, животная ревность, лицо его превращалось в бледно-зеленую маску и хищно горели раскосые глаза жуткими огнями…

Однажды утром, после такой мучительной ночи ревности, Фу-Чи застал женщину в постели одну. Моряк, спешивший на службу, на корабль, ушел, не попрощавшись с Марсель, оставив ее в блаженном сне, раскинувшуюся на подушках. На алых губах спящей играла довольная улыбка и ровно вздымалась и опускалась высокая грудь после бурной ночи любви и неги…

Фу-Чи вначале не решился приблизиться к ней. Он молча смотрел на знакомое, прекрасное тело женщины, прислушивался к ее ровному дыханию. В его опьяненном мозгу чередовались картины прошлой ночи и того памятного утра, когда она принадлежала ему. В нем происходила бессознательная борьба двух противоположных инстинктов: один — рабский, расовый, другой — мужчины-победителя. Эта красивая, беспомощно разметавшаяся во сне женщина, такая хрупкая и нежная, будила его дремлющую мужскую силу, неудержимо тянула его к себе, вызывала в нем алчную жажду. Он ничего не сознавал, ни о чем не думал. Он только слышал ровное, спокойное дыхание Марсель и мягкое, частое постукиванье собственной крови в висках…

Очнувшись в объятиях китайца, Марсель слегка повернулась к нему с закрытыми глазами, устало-ласковая, все еще под влиянием любовного порыва. Она потянулась к его губам и вдруг, почувствовав его по запаху, открыла глаза и громко закричала в испуге… Фу-Чи растерялся. Все еще не сознавая, что делает, он ожесточенно боролся с женщиной, кричавшей о помощи. На ее крик сбежались соседи и прислуга. От испуга Фу-Чи совсем обезумел и вонзился длинными пальцами в горло женщины…

Прибежавшие на помощь бросились на китайца, скрутили ему руки и, связанного, отправили в тюрьму.

Вскоре состоялся суд. На суде Фу-Чи угрюмо молчал. Он заранее был уверен в своей участи и покорно ждал конца. Лишь встречаясь на суде взглядом с Марсель, глаза его вновь загорались жуткими огнями. В общем дело было ясное, все улики налицо. Он был приговорен к смертной казни через повешение «за попытку изнасиловать белую женщину»…

Через несколько дней Марсель прочла за утренним кофе в местной французской газете заметку:

«Вчера на рассвете состоялась казнь китайца Фу-Чи, осужденного за попытку изнасиловать белую женщину в отеле, где он служил боем…».

Эта короткая заметка неприятно ущемила Марсель. Что-то, похожее на угрызение совести, промелькнуло в ее душе. Несколько минут она сидела в раздумье, как ошеломленная. Затем она рванулась с места и запела своим красивым мелодичным голосом, вальсируя по мягкому ковру, парижскую шансонетку о китайской любви:

Chine, Chine, Chine, Chine…

Va l’comme en Chine

On s’aimant au plage bleu…

Об авторе

Эли (Элиазар Евельевич) Магарам родился в Одессе в 1899 (?) году. Сотрудничал в Одессе в эсеровских изданиях Земля и воля, Крестьянин и рабочий и др., после 1917 г. был членом ЦИК Советов Румынского фронта, Черноморского флота и Одессы (Румчерод). После начала интервенции в Одессе уехал в Томск, где был секретарем редакции газеты Знамя революции,