Желтый караван - [33]
У Тишкина сигарет не было. В свою палату, к «Гераклу», он идти опасался. Правда, никто не звал и вроде бы внимания не обращали, но, когда Тишкин попытался выйти в дальнюю дверь, санитар оказался рядом:
— Куда это? Вроде вас не звали?
— Это я просто так! Не хами, примитив!
— Просто так которые вон телевизор смотрят! Между прочим, сейчас будет фильм прям переживательный, рекомендую.
Тишкин нашел место в простенке.
Недалеко от него жирный юноша с мокрым ртом раскачивался на стуле с точностью и однообразием маятника, да изредка проносился мимо Лева-бородач:
— Не болею, не болею! Здоров как бык!
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Психиатр Макар Макарович — тяжеловес с лысым черепом, темным от курортного загара, как лежалый лесной орех, с черными быстрыми глазками, с очень красными губами, которые он то и дело далеко выпячивал, с руками крупными и набрякшими, с животом, который с трудом помещался между столом и холодильником в стандартной кухне, на рассвете писал стихи, просунув длинный, как бинт, листок запачканной бумаги между сияющих кастрюль:
Успев это написать, психиатр было убежал, так как его супруга Эля внезапно стала мыть кухонное окно, вылила на пол ведро воды и спросила пригнувшегося под сквозняком психиатра:
— А тебе опять делать нечего? Давай в магазин! Сосисок нет!
— Чистое же окно-то! Господи! А смотри-ка чего я создал-то! Прочитать?
Ответом ему был только жуткий вой от резиновой щетки, сновавшей по стеклам. Психиатр застонал, сунул стихи в карман и стал натягивать плащ, сильно шевеля плечами и сбрасывая этими движениями пальто и шарфы с вешалки.
— Я завтракать буду наконец? — гулко спросил из ванной сын.
— Послушай! Приподнимает нас волна…
— Ты еще здесь?! — взвыла резина под потолком кухни.
Макар Макарович побежал по лестнице.
Выбежав во двор, он увидел над крышами прозрачно-розовое, рыхлое, как ломоть арбуза, утреннее облако, розовый налет на поросших инеем тротуарах и по скверу зеленому с сединой, по ломкой, словно стеклом присыпанной травке напрямик проскочил в гастроном, в еще пустой и поэтому отзывавшийся на каждый шорох зал, в запах хлорки и опилок. В очереди он оказался третьим.
— Тут на тебя один улыбится, — шепнул ему через минуту сосед — дядя Коля, — ты ему не занимал?
— Кто? — обернулся Макар Макарович.
— Да у него небось зубы, что ли, болят. Все рожу закрывает.
— Это он от бутылок закрывается, от соблазна, — решил другой сосед — дядя Витя, — видать, завязал! Точно! У нас вон, Машутка не дасть соврать, один такой Степан, весь, мол, физический был, мог стол с бутельбродами и закусоном зубами носить, понял? За край укусит и носит. А тут завалился бухой в кювет и самосвалом собственным придавило его. Поперек!
— Задавило насмерть?
— Ну! Он его скинул с грудей-то! Враз! Но вот, понял, стал с тех пор в одну сторону дышать. Мол, вздохнуть могу, но не выдыхаю! Домой, мол, шасть, а жена, как обычно: а ну, дыхни! А он же не может! Так и завязал!
— А у нас? Один поддаватель всю дорогу на автопилоте ходил, без сознания, а тут стал все в удивление впадать: чтой-то мне новая наша вахтерша все автоматически ворота открывает? Вроде я не автобус и не директор! Все люди — в проходную, а я только окажусь — она кнопку жмет — и как король — в главное отверстие! Не выдержал он, спросил, мол, ты за кого же меня держишь-то? За кинокритика? А она, мол, ты мне не критик, ты, гад, точно рожей и плащом на моего мужика покойного похож, на алкоголика! А он-то уж так меня лупцевал, ежели дверь сразу не открою! Ну, наш-то обиделся, весь в другой плащ переоделся, умываться стал, очки купил. А эта — все равно открывает! Боюсь, мол, и все! Инстинктивно! Ну, как-то разговорились они, жалко ее нашему-то стало. Завязал, на ней женился. Да потом-то все и узнал! По карточке! Вовсе он на него, на бывшего мужа, и не был никогда похож. Это у нее такая стратегия была, понял?..
Пахнущая парным молоком и добрая после сна продавщица высыпала в сумку Макара Макаровича холодные, резиновые сосиски.
— А тот-то все смеется. — шепнул дядя Коля, — все улыбится!
Макар Макарович разглядел только длинный нос.
— Это он от зуба! — психиатр выбежал во двор.
Зарю забило серебряными облаками, и двор стал плоским и матовым. Иней уже размяк, и к подошвам липла влажная земля, источая неожиданно весенний дух.
— Блеск заморозков оловянный, — бормотал Макар Макарович из Пастернака.
В лифте он оказался с дядей Колей и кем-то третьим, уткнувшимся носом в угол.
— Все улыбится! — шепнул дядя Коля.
Дядя Коля сошел на четвертом этаже.
Макар Макарович же поспешно соображал, что в таких случаях следует делать: внезапно выскочить не на своей остановке, нажать на «стоп» или подключить к ситуации дежурного диспетчера.
Преследователь полез в карман. «Улыбился» он по-прежнему.
Психиатр прикрыл сосисками область сердца, стиснул ключ в кармане, разом вспомнил все приемы.
— Служба, — сказал тут длинноносый, с усиками — преследователь — и показал удостоверение, — надо тет-на-тет, дорогой, по-мужски!
— Замок обычный, регильный! — обозвал он замок в дверях психиатровой квартиры.
Андрей Федоров — автор уникальный. Он знает тонкости и глубины человеческой натуры не только как писатель, но и как доктор психиатрии.Роман «Зомби» о следователе, который сталкивается с человеком, действующим и после смерти. Но эта мистика оборачивается реальным криминалом.
Андрей Федоров — автор уникальный. Он знает тонкости и глубины человеческой натуры не только как писатель, но и как доктор психиатрии.Новый роман «Двенадцать обреченных» — история распутывания героем нитей иезуитски придуманного маньяком плана по уничтожению свидетелей… При этом сам герой должен был тоже погибнуть, если бы не его поразительная находчивость.
«Шиза. История одной клички» — дебют в качестве прозаика поэта Юлии Нифонтовой. Героиня повести — студентка художественного училища Янка обнаруживает в себе грозный мистический дар. Это знание, отягощённое неразделённой любовью, выбрасывает её за грань реальности. Янка переживает разнообразные жизненные перипетии и оказывается перед проблемой нравственного выбора.
Удивительная завораживающая и драматическая история одной семьи: бабушки, матери, отца, взрослой дочери, старшего сына и маленького мальчика. Все эти люди живут в подвале, лица взрослых изуродованы огнем при пожаре. А дочь и вовсе носит маску, чтобы скрыть черты, способные вызывать ужас даже у родных. Запертая в подвале семья вроде бы по-своему счастлива, но жизнь их отравляет тайна, которую взрослые хранят уже много лет. Постепенно у мальчика пробуждается желание выбраться из подвала, увидеть жизнь снаружи, тот огромный мир, где живут светлячки, о которых он знает из книг.
Рассказ. Случай из моей жизни. Всё происходило в городе Казани, тогда ТАССР, в середине 80-х. Сейчас Республика Татарстан. Некоторые имена и клички изменены. Место действия и год, тоже. Остальное написанное, к моему глубокому сожалению, истинная правда.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.