Железный пар - [51]

Во искупление вины, которая меня всю сознательную жизнь терзала, полез к ближайшей дыре.

Отверстие оказалось небольшой естественной пещерой, зев которой дышал жаром, а пористые стены и потолок были обожжены и изъедены агрессивными пара́ми.

Частично вход в пещеру был заложен камнями, на которых наросли яично-жёлтые кристаллы самородной серы.

Я извлёк из рюкзака контейнер и, стоя на коленях, опаляемый огнём подземного горнила, дыша миазмами тартара, принялся отламывать лезвием ножа жёлтые иглы целыми соцветиями, стараясь при этом, опытом наученный, лишний раз не касаться руками породы, вызывающей подозрение.

Ошибиться было сложно – подозрение здесь вызывало абсолютно всё.

Исследовав несколько выработок на склоне и у подошвы скалы, подёрнутой пеленой дрожащего марева, я заполнил дарами пылающих глубин пару контейнеров и как-то сам собой, без умысла вышел на тропу, ведущую куда-то дальше – за гряду и вниз.

Казалось, тропа уводит в сторону от копей, но ненадёжное чутьё, обычно дремлющее в донном мраке естества, вдруг заворочалось, подталкивая и вразумляя: тебе – туда.

Пошёл, улыбаясь застрявшим в памяти словам человека, измыслившего ноосферу: «Говорят: одним разумом можно всё постигнуть. Не верьте!»

Тропа – где-то просевшая, где-то заваленная камнями, а где-то и подновлённая – привела к большой пещере, скорее гроту, свод которого, как морозильник изморозью, был обсыпан густым налётом беловато-прозрачных кристаллов, а пол покрывали россыпи уже знакомых мне, ярких, как таджикский лимон, соцветий самородной серы. Были тут и пушистые накипи, и посверкивающие зёрна каких-то твёрдых выделений, и пористо-рыхлые округлые образования, похожие на мозговые кораллы…

Восторг открытия переполнял и изнутри давил на грудь. На языке шуршали и кубиками катались странные слова – ведь что-то называлось здесь шура и что-то калхуб называлось.

От скоплений газа и сухого жара дышалось в гроте тяжело. Трещины в стенах шипели, и оттуда веяло такой духовкой, что чёрта с два решишься протянуть к этой горелке руку.

Танур аллаха, как нора Али-бабы, был полон красочных чудес и сверх того – горячей разъедающей отравы.

Вышел на воздух – отдышаться и сообразить: что брать, а чем пожертвовать. Контейнеров Руслан дал маловато, хотя, когда давал, казалось: и зачем ему такая прорва?

Тут, выше по склону, увидел новую дыру. Вход в неё был чёткой треугольной формы, что выдавало человеческую руку.

Не удержался и полез.

Внутри, однако же, пещера оказалась, как и прочие, естественной природы – древние старатели лишь оборудовали лаз.

Жар здесь стоял едва переносимый. Чтобы дышалось легче, пригнулся – кровь прилила к голове, и в глазах опустился красноватый занавес. Что только не сделаешь во имя искупления. Которого мне всё равно вовек не заслужить.

Камни свода покрывала поросль белёсых хрусталиков, напоминавшая уже не изморозь или мучную высыпку, а стеклянную траву. Её стебельки и листики были хрупки и воздушны – стоило случайно задеть эту чудесную растительность рюкзаком, как брызги горячих осколков посыпались вниз и со стеклянным хрустом заскрипели под ногами.

На стенах и полу выработки виднелись потёки и брызги горячей серы – тягучая масса сочилась со свода, ползла вниз и, остывая и густея, на глазах меняла цвет с янтарно-красного на ярко-жёлтый…

Недолго думая, я взялся за работу – в конце концов, помимо искупления, такова условленная плата за чудную возможность по ноздри погрузиться в Азию и лицезреть её снаружи и с изнанки, вплоть до таинственных чудес, вершащихся в её горящем чреве.

Сначала соскребал дары подземного пожара в нижнем гроте, потом вернулся в рукотворный лаз.

Работал долго, кропотливо, пот затекал в глаза и струйками сползал за воротник.

Дышал в два горла – не хватало кислорода. Как видно, надышался.

Смерть так подкралась ловко – испугаться не успел.

Сизая пелена упала на глаза, своды пещеры колыхнулись, стены пошли кру́гом, словно меня засасывало в разверзшуюся воронку, и мир стал чёрным, как ядрёный дёготь.

Из тетради Грошева

Я весь в смятении – сегодня вот произошло что. Сегодня…

Впрочем, по порядку.

Свершилось окончательно! Привёз, наконец, детина-брат всё, о чём его просил! Вчера рапортовал мне на болталку, а нынче утром у Бодули встретились (не знаю, как и дотерпел – не спал полночи), и он контейнеры мне в руки передал. Все до единого! Загружены под крышку, щедро. Молодец! Когда смотрел, дрожали руки. И ноги не держали: хорошо, в подсобке дело было – сел за стол. Само собой, всё с ходу мне не разобрать: квасцы и серу опознал, а остальную пудру вещества Земли определю и разложу по полочкам на будущей неделе – есть у меня в заказчиках химический профессор с просторной лысиной, он дело разумеет.

Переложил сокровище в кошёлку на ремне, поговорил немного для порядка с братом и Бодулей о колорите населения далёких стран – и ходу! Внутри – то ликование и трепет, то неугомонный зуд. То кипятком ошпарит, то колотит. То будто камешком по темечку приложит, то масло по нутру течёт. Уж очень долго ждал. Точнее, не так чтоб очень долго (хотя как посмотреть: всё-таки десять дней – не шутка, иным хватает, чтобы мироздание встряхнуть (переплетал однажды книгу, имя автора не помню – иностранец, так там написано, как за десять дней дела у нас решились н