Железный человек - [46]

– И что это за документы?

– Она не давала мне их читать. Только сказала, что я должен предложить вам закусить и выпить. – Он проницательно глянул на меня. – И она предвидела, что вы откажетесь.

Звучало это нехорошо. Это значило, что документы адвоката действительно содержали детали моей внутренней структуры. Другими словами, информацию военной тайны высшей степени секретности.

– Во вторник вечером, примерно за три часа до убийства, в отеле «Бреннан» поселился некто Джефф Смит. Его чемодан до сих пор находится в его комнате, сам же он исчез в тот же вторник. И в чемодане ничего не было, кроме упаковочного материала, на котором потом обнаружили следы оружейного масла.

– Убийца, – сказал я.

Финиан еле заметно кивнул. Он явно считал излишним подробнее комментировать такие очевидности.

– Из чего вытекает следующее, – сказал он вместо этого и прикончил свою лишь наполовину выкуренную самокрутку, задушив её в пепельнице. – Во-первых, он знал, что Ицуми в отеле. Во-вторых, он забрал документы из комнаты Ицуми и, таким образом, знает, что это всего лишь копии. Если он способен сосчитать, сколько будет дважды два, он скажет себе, что моя сестра, возможно, располагает оригиналами. И он до сих пор бегает где-то здесь.

Меня накрыло волной острой потребности защитить Бриджит. Если бы имело какой-то смысл встать перед ней со щитом, обнажив меч, и защищать её, я бы сделал это не задумываясь.

– Вы должны увезти её в надёжное место, Финиан, – сказал я с пересохшим ртом. – Это не та опасность, которая миновала бы в случае поимки убийцы Ицуми. Если его поймают.

– Вы могли бы это и не говорить. Но она хочет вас видеть.

– Меня?

Он недовольно обвёл рукой помещение.

– Для этого я и позвал вас сюда. Чтобы обсудить это.

Я уставился на него с чувством внезапной пустоты в голове. Видимо, я должен был что-то сказать, но не был на это способен. Когда ударит молния, гром следует с некоторым запозданием: так же было и у меня после того, как я понял, что сказал Финиан Макдоног. Бриджит хотела меня видеть! Кажется, что-то сделалось с моим дыханием, или, может, как раз перегорели какие-то предохранители моих внутренних систем, о которых я до сих пор ничего не знал. И после того как гром наконец прогремел, я сообразил, почему восторг в данном случае совсем неуместен.

Я сказал:

– Это опасно.

– Да что вы говорите, – язвительно ответил Макдоног.

– У меня такое чувство, – объяснил я – осторожно, чтобы не создалось впечатления, что я страдаю манией преследования, – что за мной следят.

Казалось, он нашёл это исключительно смешным. И некоторые из сидящих вокруг нас с трудом подавили смех.

– Серьёзно, – сказал я. – Вы должны отдать документы мне и как можно скорее переправить сестру как можно дальше отсюда. – Я имел лишь самые смутные представления о том, что я стану делать с этими документами, помимо того что прочитаю их от начала до конца. В тумане мыслей многообещающе парили неясные образы, как мне удастся довести до сведения компетентных людей, что оригиналы документов со времени убийства адвоката находятся в моих руках, и тем самым отвлечь их от Бриджит.

Финиан Макдоног подвинулся на своём стуле вперёд и перегнулся через стол. После того как он всё это время просидел неподвижно, как истукан, это скупое движение выглядело исключительно впечатляющим.

– Мистер Фицджеральд, я не знаю, насколько хорошо вы знаете мою сестру, но, несомненно, не так хорошо, как знаю её я, иначе бы вы не потратили ни одного вздоха на то, чтобы это сказать. Если Бриджит что-то втемяшит себе в голову, бессмысленно пытаться её отговорить. Она в таких случаях способна на всё, особенно на то, чтобы делать неожиданные вещи, без оглядки на опасность. Опыт жизни научил меня в отношении моей сестры следовать очень простой стратегии: если она хочет, чтобы я что-то сделал, я делаю это.

Должно быть, я смотрел на него совершенно растерянно.

– Вы правы, – сказал я. – Настолько хорошо я её действительно не знаю.

Он с улыбкой самоотречения достал из кармана сложенный листок бумаги.

– Давайте не будем обсуждать невозможное и попробуем организовать эту встречу?

– А что, если я откажусь прийти?

– Тогда Бриджит придёт к вам. Я предполагаю. Найдёт способ.

Я смотрел на него и не знал, хотеть мне этого или нет.

– Тогда выходит, что у меня нет выбора, да?

– Нет, если вы хотите снова спать спокойно. – Финиан развернул листок и положил его передо мной. Это была ручная листовка, копия его концертного плаката. – Завтра вечером у моей группы концерт в баре «О'Флаэрти». Вы знаете, где это?

– На Бридж-стрит, – кивнул я.

– Я предлагаю вам прийти туда. В восемь часов вечера. Мы играем примерно до половины двенадцатого, и в баре не будет ни одного человека, кого мы лично не знали бы по меньшей мере лет десять. К тому моменту, когда мы станем выносить наши инструменты, все будут уже смертельно пьяными и вокруг будет царить полная неразбериха. Нас прикроют, когда мы слиняем, так что никакой посторонний наблюдатель не догадается, что происходит.

Это звучало так, будто процедура была уже отлажена и испытывалась на деле гораздо чаще, чем ему это хотелось признать. Решительность, с какой он убрал в карман свой пакет с табаком, чётко сигнализировала, что он считает договорённость достигнутой.