Железные ворота - [99]

— Хорошо, только бы не забыть… — ответил Статис.

Целый день Ангелос не работал, потому что Вангелия не выходила из дому. Он подправлял свой проект и обдумывал, как бы лучше осуществить его. Прислушивался к шагам Вангелии. Как замкнуто живет эта женщина. Скоро глаза ее потухнут, потеряют свой блеск. Андонис вернулся раньше, чем обычно.

— Я поработаю на кухне, — сквозь зубы процедил он. — Если придет судья, закрой дверь и скажи, что меня нет дома. Понапрасну он только отнимает у меня время…

Ангелоса больно кольнуло это «понапрасну», но он тут же нашел для Андониса оправдание: ему, по-видимому, нечего сообщить отцу. «Но он мог бы сказать это поделикатней».

На другое утро Статис принес ему подарок — фонарь. Теперь, когда Статис спал, время шло быстрей; в газетах людям сообщали много интересного и сулили вывести их на прямую дорогу. Цветы во дворе благоухали. Вечером Измини полила их. Вскоре он увидит ее и расскажет, как провел эти годы, день за днем. «Помнишь нашу первую прогулку? Мы встретились здесь около фабрики у железнодорожного переезда. Дошли до парка пешком. И оба молчали. Вернулись, тоже не произнеся ни слова. Оказались опять у переезда и переглянулись. „Хочешь, будем друзьями?“ — „А разве мы не друзья?“ — с удивлением спросила Измини. „Даже очень большие…“» Когда мимо проходил, грохоча, поезд, он поцеловал ее.

Наконец Вангелия ушла куда-то.

Ангелос приподнял доски и залез под пол. Укрепил фонарь на перекладине и, вооружившись планом, принялся за дело. Он нашел намеченную точку, ловко и уверенно стал орудовать долотом. «Я существую не для того, чтобы сиднем сидеть на стуле. Я буду работать, увижусь с родными, друзьями, может быть даже принесу какую-нибудь пользу». Земля была мягкая, немного сырая и поддавалась легко. Этот подземный путь мог вывести его к свету. Он продолжал копать, отгребая горстями землю.

Измини ни на минуту не прекращала поисков. Она должна была разыскать его, спасти. «Подумать только, от страха и отчаяния он может пойти на безумство». Она устало брела по улице. Посмотрела издали на свой дом — как будто там все по-старому. Плечи у нее поникли под тяжестью ожидания. «Но чего я жду? Не вошло ли и это в привычку?» Все было сметено ураганом, и война до сих пор не кончилась. Измини с трудом поднялась по винтовой лестнице. Дверь Статиса заперта, комната его совсем заброшена.

13

Как только начал брезжить рассвет, Ангелос вскочил с постели. Он услышал шаги во дворе — пора уступить место Статису. Но ключ не поворачивался в двери. Ангелос подождал еще немного. Во дворе было пусто: кто-то, по-видимому, вышел на улицу. Он снова лег, но не мог уснуть — Статис опаздывал. Он выглянул из-за ставни, пытаясь определить время, но тучи мешали ему. Снова раздались шаги. Это Евтихис вышел по нужде.

В комнату медленно, но неотвратимо вступал день. Шорохи нарастали, предметы приобретали четкость.

Рассвело, а Статис не пришел! Это целое событие, совершенно непредвиденное.

Все вокруг застыло в напряженном спокойствии, полном опасностей. С каждой минутой загадка становилась все более неразрешимой. Накануне Ангелос копал весь вечер, и, может быть, поэтому сейчас был так возбужден и встревожен. Наверно, Статис задержался в типографии: в мире произошли какие-нибудь события, и он остался, чтобы выпустить приложение к газете; возможно, он заболел и его отправили в больницу.

Что бы ни случилось, ты оказался в трудном положении. Это произошло внезапно, прежде чем ты подготовил себе путь к бегству. Дверь заперта, подземный ход открыт и ждет тебя. На улице холодно, март.

Теперь уже незачем было продолжать работу. Фонарь, долото и ложка валялись без дела. Он много успел за последние дни: когда он копал лежа, были видны уже только его пятки. Жаль, через две-три недели он бы кончил. Ангелос, съежившись, сидел на стуле. Стены комнаты надвигались, душили его. Статис не пришел!

Ангелос был совершенно беззащитен. Если его обнаружат здесь, он пройдет по двору, — какая нелепость — и отец, мать, Измини, Андонис, Лукия застыв в недоумении на лестнице и у окон, станут свидетелями его позора. Если Статис не вернется, эта развязка наступит внезапно. Возможно, об этом говорил отец Андонису. «Нет, никто не знает, что я здесь». Если что-нибудь произойдет, то случайно, непредвиденно. «А то, что я должен предпринять во избежание случайностей, не может быть непредвиденным». Но голова у него разламывалась, и он не в состоянии был ничего решить.

По двору прошла Вангелия, он узнал ее по походке. Измини спустилась по лестнице, вся во власти забот. Выражение лица у нее было по-прежнему сосредоточенное. Автобусы с шумом мчались по улице. «Как неожиданно все изменилось! Что мне делать теперь?»

В то утро Евтихис проснулся в отличном настроении. Он тут же завел разговор с Мэри об их будущей мастерской.

— Ты тоже должна будешь обучиться делу, мне не обойтись без своего человека.

Мэри потянулась, зевая.

— Поскорей бы уж открылась мастерская!

Евтихис встал, закурил сигарету, сварил кофе и, поставив чашку на стул рядом с Мэри, стал делиться с ней своими планами. Не слушая его, она лежала не шевелясь, с широко раскрытыми глазами.