Железные ворота - [94]

— Да, Евтихис, и я хотел бы соорудить для моей жены квартирку получше, с красивой мебелью, да вот прошу у нее в кредит еще немного времени… Всем обзаведемся, как только подвернется случай.

— Я ничего от тебя не требую, — вставила Вангелия.

— Не беспокойся, Вангелия, — сказал Евтихис. — Мы с Андонисом скоро откроем дело, и тогда… Ну, Андонис, что надумал?

Мэри опустошила свою тарелку и потянулась за консервами. Андонис не ответил Евтихису: сейчас Мэри решит его судьбу. Она воткнула свою вилку в мясо. Отправила кусок в рот.

— Тухлятина! — закричала она. — Эта банка тоже испорчена.

Скривив лицо, она с отвращением сплюнула.

— Вам, госпожа, померещилось! — с улыбкой произнес Андонис. — Консервы отличные. Я ел из той же банки, очень вкусно…

— Они совсем протухли.

— Ошибаетесь. У них, конечно, резкий запах, но это такой сорт мяса. В Австралии любят острое и всегда едят такие консервы…

Евтихис понюхал кусочек и положил его в рот.

— Тухлятина! — авторитетно заявил он.

Хитро, как истинный торгаш, он подмигнул Андонису: они, мол, вполне понимают друг друга, все это известные трюки, и не о чем больше разговаривать.

— Нет, нет, консервы превосходные!

— Да, братец, превосходные. Настоящая падаль!

— Ну вот, смотри! — И Андонис взял большой кусок мяса и на глазах у всех положил его в рот. Прожевал, преодолевая отвращение, и улыбнулся.

— Великолепные!

Этого Евтихис уже не мог перенести. Он с любопытством уставился на Андониса, потом понюхал мясо, лежавшее на тарелке, и спросил:

— Все они — такие великолепные?

— Не понимаю, неужели у вас так притупился вкус? Может быть, оттого, что последние дни вы ходили голодные?

— Он меня доконает! Вангелия, попробуй, пожалуйста, ты.

Вангелия не прикоснулась к консервам, она сказала, что ей не хочется есть. Молодчина. Она и виду не подала, что поверила Евтихису.

— Понюхай! Говорю тебе: воняет, как от дохлой кошки.

Андонис взял еще небольшой кусочек и опять разыграл целый спектакль. Мэри смотрела ему в рот. Почему его не тошнит? «Человек способен на все», — подумал Андонис и проглотил мясо с самым беспечным видом, как того требовали обстоятельства. Он ведь должен отстаивать до конца свои консервы. Отравление? Пустяки. «Меня не может погубить моя собственная вещь, то, что так дорого мне», — решил он, проглотив еще кусок. Он не выдаст ни себя, ни свой товар.

— Ты, братец, настоящее чудовище, — протянул Евтихис. — Пожалуй, ты и серную кислоту способен выпить.

— Вы заболеете, — испугалась Мэри.

— Ну, Евтихис, я думаю, ты теперь убедился, что я прав: самое надежное — открыть какое-нибудь промышленное предприятие. Торговля — это сплошной обман. Предложение и спрос, твердят тебе все, а сами выезжают на мошенничестве.

Евтихис внимательно слушал Андониса. Вот это человек! Он знает кучу вещей, а как здорово подвешен у него язык! Его даже отрава не берет. Ест ведь протухшее мясо!

— Скажи, Андонис, ты разбираешься в ткацком деле?

— Это моя специальность! — с гордостью воскликнул Андонис. — Я много лет проработал в текстильной фирме!

— Ну вот, я решил: откроем ткацкую мастерскую. Самое хорошее дело.

— Действительно, самое хорошее и самое надежное.

— Ты согласна? — обратился Евтихис к Мэри.

— Займись уж хоть чем-нибудь, — неохотно откликнулась Мэри. — Я больше не выдержу беготни…

Андонису не терпелось рассказать подробно о текстильной промышленности, и Евтихис впился в него глазами, весь обратившись в слух. Но у них кончились сигареты. И выпить бы сегодня не мешало.

— Ну, Вангелия, хоть по стаканчику.

Андонис взял пустую бутылку. Но перед уходом озабоченно поискал что-то среди своих бумаг, а потом, как видно, вспомнив, похлопал по своему карману — таблетки были там. Он успокоился и, улыбнувшись, вышел. На улице было прохладно. Он поднял голову и глубоко вздохнул. Звезды подействовали на него умиротворяюще.

Таверна оказалась закрытой, и Андонис наполнил бутылку узо в кофейне Продромоса. Вместо того чтобы направиться к своим воротам, он завернул за угол и остановился у забора. Засунул два пальца поглубже в горло, и его тут же вырвало. Андонису сразу стало легче. Пришлось, конечно, пойти на обман, на нечто вроде жульничества, но было бы глупым идеализмом отравиться консервами, несомненно, тухлыми. Это же «товар»! Андонис не мог, жертвуя собой, ручаться за его качество.

Он вернулся домой с волчьим аппетитом, готовый продолжить прерванный разговор о текстильной промышленности. С торжественным видом он показал всем бутылку узо. Вангелия засмеялась. Мэри клевала носом и хотела домой.

Вангелия попросила ее посидеть еще немного, и Мэри опять принялась ворчать — муж только и знает, что таскает ее по городу.

— Будь же, наконец, человеком, — накинулся на нее Евтихис. — Поели и пошли, так, по-твоему? Разве мы сидим здесь только ради харчей? Ты должна научиться вести себя, особенно теперь, когда мы открываем свое дело…

Вангелия незаметно убрала со стола тарелку с консервами. Андонис наблюдал за ней, не теряя нити беседы. Она выбросила мясо в помойное ведро, не сомневаясь, что выкидывает тухлятину. Когда она обернулась, их взгляды встретились. Вангелия понимающе улыбнулась ему, но Андонис, словно ничего не заметив, продолжал объяснять Евтихису, что представляют собой различные отрасли текстильной промышленности и на какие виды делятся они по характеру производства, по мощности и техническому оборудованию.