Железные ворота - [50]

— Мэри…

Она стала шарить глазами в толпе — искать, кто позвал ее, но Евтихис тряхнул ее за руку и сказал:

— Попроси своего отца управиться побыстрей.

— Хорошо.

Когда они остановились, пропуская машины, Мэри положила голову ему на плечо и прошептала, опустив ресницы:

— Я давно люблю тебя.

— Прибереги на потом, — осадил он ее.

Они дошли до дома Мэри. Евтихис оставил ее перед дверью и поспешил в свои розовые комнаты.

Во дворе он столкнулся с Алики. Она сделала вид, что испугалась, когда Евтихис преградил ей путь. Что за красотки есть на свете!

— Ты одна? Не уходи! Постой, поболтаем…

— О чем?

— Да так, о чем-нибудь…

Алики попыталась пройти мимо, но Евтихис потянул ее под лестницу. Он сжал ее в объятиях и почувствовал, что теряет голову. А девчонка, уцепившись за перила, как угорь, выскользнула у него из рук и со смехом открыла свою дверь. Евтихис спрятался в темный угол, потому что выглянула Урания и спросила сестру, с кем она разговаривает.

— Ни с кем, — тяжело дыша, ответила Алики.

Евтихис сел, понурившись, около своей квартиры и стал ждать. «Пусть только выйдет, ей от меня не уйти». Прошло довольно много времени, и он уже начал терять терпение. Но тут на улице затарахтел мотоцикл Периклиса. Евтихис подошел к воротам посмотреть, не поедет ли с ним Алики. Он сухо поздоровался с Периклисом и сказал:

— Зря ждешь. Сегодня она с тобой не поедет.

— А ты почем знаешь? Может, ее дома нет…

— Только что пришла, она дома.

Евтихис посмеялся от души над этим сопляком — тоже кавалер выискался! — и направился в соседнюю кофейню. Его мысли опять вернулись к женитьбе. «Люблю ли я Мэри?» Но это не имеет отношения к делу. Периклис прохаживается под окнами Алики. Немало дураков ему завидуют, потому что у него есть мотоцикл, он носится на нем по всему кварталу и сводит девчонок с ума.

— А я вот тружусь не покладая рук, но у меня нет ни лишней пары штанов, ни перстня, ни девчонки… — словно отвечая на его мысли, сказал парень, сидевший рядом с Евтихисом.

— Проваливай от меня подальше, глупость прилипчива, заражусь еще. Попотей как следует — и обзаведешься всем этим добром, — ответил Евтихис и встал.

Он походил немного по кофейне, поглазел в окно на притихшую улицу и, решив, что ему будет нелегко уснуть, попросил у Продромоса, хозяина кофейни, старых газет, чтобы почитать перед сном. Продромос не упустил случая сказать, что Евтихис напрасно отдал Михалиса в механическую мастерскую: в кофейне мальчишка заработал бы больше, прикарманивал бы себе сдачу. Евтихис равнодушно посмотрел на него, он слышал это в тех же самых выражениях уже много раз… «По-видимому, у всякого человека есть своя любимая песня, и должно пройти немало времени, прежде чем он затянет другую», — думал Евтихис, глядя в маленькие глазки хозяина кофейни. Он взял несколько газет и ушел.

Заперев входную дверь, он лег и читал, наверно, долго, потому что у него стало резать глаза и одеревенела шея. Когда он приподнялся и потянулся к кувшину с водой, за окном уже голубело. В газетах писали такое, что сон с него как рукой сняло. Неужели именно теперь, когда он вот-вот заполучит двести лир и наладит свои дела, начнется война? А если это случится, значит, ему снова придется прыгать на ходу в машины и воровать хлеб? Как знать, может быть, на этот раз его останки подберут лопатой с мостовой?.. Нет, нет, ему попались сообщения за прошлый месяц. Евтихис попытался припомнить, что он делал тогда, когда эти газеты были свежими. Вроде ничего особенного. Хоть глаза у него и слипались, он перечитал некоторые статьи. Вчерашние страхи, возможно, живы еще и сегодня, это они обступают нас со всех сторон. Он отложил смятые газеты и улегся поудобнее, чтобы скорее уснуть. «Надо будет прочесть в киоске сегодняшнюю газету, поглядеть, что творится на свете», — решил он. В этом мире каждый делает свое дело, а для него, Евтихиса, сейчас главное, чтобы отец Мэри раскошелился на двести лир. Но хотя страх, который вместе с типографской краской впитали газетные страницы, вроде бы дело прошлое, он не покидал Евтихиса. И эта опустевшая комната показалась ему настоящей тюрьмой. «Похоже, старик понял, какие чувства я питаю к его дочке, и хочет испытать меня. Лишь бы не было войны, я покажу ему, чего я стою».

Как только рассвело, он купил газету и почувствовал, что окончательно сбит с толку. Проходя по двору, он слышал, как Андонис, умываясь у себя в кухне, говорил Вангелии, что всю ночь изучал материалы, которые понадобятся ему для деловой встречи с богачами.

— Возможно, на днях они пригласят меня к себе, и я должен быть во всеоружии.

— Значит, ты доволен? — со страстным нетерпением спросила Вангелия.

— Пока не знаю. Скажу тебе через несколько дней. До тех пор я не могу заниматься ничем другим…

Евтихис подошел к их окну. Он видел, как Вангелия обняла Андониса за шею, собираясь поцеловать его. «Так будет делать каждое утро и Мэри», — подумал он и отскочил в сторону, потому что его заметили. В окно выглянул встревоженный Андонис.

— Не пугайся, я просто так, — успокоил его Евтихис. — Ты собираешься уходить? Пойдем вместе.

Андонис будто только и ждал предлога, чтобы удрать из дому. Он тут же выбежал во двор. Всю дорогу он разглагольствовал о неустойчивости теперешней жизни.