Железные ворота - [51]
— Горе тебе, если ты знаешь сегодня, что будешь делать завтра. Значит, ты уже вынесен за скобки, превратился в ископаемое. Не так ли? — Он не получил ответа и перешел к длинной лекции об импорте, индексах цен, о кредитных ограничениях и уголовных наказаниях, которые устанавливает капитализм, чтобы разделаться с жертвами своих противоречий.
— Это меня нисколько не интересует, — перебил его Евтихис. — Скажи лучше, будет война?
— Конечно, нет! воскликнул Андонис, словно он давно ждал этого вопроса. — Все за то, что мы подходим к ней все ближе и ближе, но в конце концов…
— Что же будет в конце концов?
— Ничего. Убедятся, что война не нужна. Капитализм…
Но тут Евтихис перебил его:
— Жена целует тебя каждое утро? Вот здорово!
— Когда у тебя на душе спокойно, хорошо, но теперь… Пойдем до следующего угла… Итак, Евтихис, когда экономика построена на антагонизме, в тюрьму попадают те, кто послабее, то есть необходимые и неизбежные жертвы, которые нужны для того, чтобы действовала существующая система. Иначе все остановится. Не правда ли, это любопытно?
— Да, очень любопытно, — согласился Евтихис. — Мы говорили о войне…
— А разве это не жестокая война? — возбужденно подхватил Андонис. — Подумай, ты можешь с часу на час погибнуть…
— Ну чего ты кипятишься? Ведь сию минуту войны не будет. Только что ты уверял меня…
В глазах Андониса блеснул страх, губы у него побелели.
— Возможно, сию минуту…
Евтихис сделал вид, что все понял, и заговорил о другом.
— Я знаю, ты крутишься возле больших дел. Ты должен помочь мне. Я, наверно, скоро получу те двести лир, о которых говорил тебе. Как ты думаешь, этого хватит на что-нибудь стоящее?
— Пожалуй. Надо пораскинуть умом…
— Хочешь, займемся чем-нибудь вместе? — предложил Евтихис. — В общем я имею тебя в виду…
— Поговорим об этом в другой раз. Сейчас…
Евтихис попрощался и ушел. Он понимал, чтобы принять такое важное решение, надо сначала все спокойно обдумать. Он брел по утренней улице мимо домов с закрытыми ставнями. Поднялся на мост, оттуда просыпающийся город показался ему особенно красивым, словно обновленным. Прохладный ветерок ласкал старые черепичные крыши, сметал с них пятна ночи и шептал, что день начался. На террасах полоскалось пестрое белье, из труб подымался дым. Прошла парочка. Мужчина взволнованно и нежно смотрел на женщину. Вот остановился поезд. Из него высыпал народ. Смешавшись с толпой, Евтихис шагал, потирая руки. «А все же жизнь — хорошая штука», — подумал он и принялся насвистывать песенку, которой обычно вызывал Мэри к окну.
К остановке приближался переполненный автобус. Андонис побежал ему навстречу и повелительно поднял руку, чтобы водитель притормозил. Будто весь мир принадлежал Андонису и он мог в нем распоряжаться, как хозяин. Очередь спуталась, превратившись в живой клубок, все одновременно лезли в автобус. Мостовая в выбоинах и ухабах — тысячи негодяев наживаются на ремонте дорог. В эти утренние часы на работу едут служащие, которым нельзя опаздывать. Почему одна минута имеет такое значение в жизни человека? «Я спешу больше всех, хотя и не обязан никуда являться к определенному часу. Я должен был сделать уйму дел еще вчера, позавчера, много лет назад», — с горечью думал Андонис, остановив взгляд на человеке, висящем на подножке.
Пассажиры, удобно устроившиеся у окон, прилипли к стеклу и смотрят на улицу; каждый поглощен своими мыслями. Андонису, зажатому людьми, мешает разбухший портфель. Но это необходимое орудие. В нем его память, идеи и надежды. Автобус еле тащится. На площади выстроились высокие чахлые эвкалипты, их макушки освещены солнцем, поднимающимся над крышами. Каждый человек обязан считаться с временем другого. Кто может правильно оценить стоимость одной минуты? Окна домов запотевшие, мутные, лица людей в этот час особенно озабоченные. Пригнувшись, Андонис разглядывает тротуар и стены домов, стараясь понять, где они проезжают. Потом он покосился на часы пассажира, уцепившегося за поручни. «На его руке часы, хоть, видно, дела у него не лучше, чем у меня». Облик улицы беспрерывно менялся. Ни одно здание не было похоже на соседнее. Автобус шел теперь быстрее. «Был бы я служащим в фирме… Нет, нет, не надо ни о чем жалеть!» Несколько дней назад один старый приятель предложил ему поступить бухгалтером в транспортную контору, но Андонис, засмеявшись, гордо указал на свой портфель. Приятель стал оправдываться, и Андонис великодушно простил его. Как он начал свой путь, так и должен его продолжать. «Я боюсь не голода, а неудач», — подумал он и принялся строить грандиозные планы.
Автобус катит по улицам. Пассажиры стоят, тесно прижавшись друг к другу, и это создает впечатление, что они едут куда-то все вместе. Ты касаешься носом щеки соседа, а другой пассажир пристально разглядывает тебя, словно изучает. Твое дыхание смешивается с чужим, и опять ты не в состоянии собраться с мыслями. «Пока я на что-то способен, — рассуждал Андонис, — я должен выжать из себя все возможное. До сих пор, видимо, у меня не было достаточно смелости, и поэтому ничего не получалось». Он счел этот вывод убедительным и удовлетворенно улыбнулся.
Якову Фрейдину повезло – у него было две жизни. Первую он прожил в СССР, откуда уехал в 1977 году, а свою вторую жизнь он живёт в США, на берегу Тихого Океана в тёплом и красивом городе Сан Диего, что у мексиканской границы.В первой жизни автор занимался многими вещами: выучился на радио-инженера и получил степень кандидата наук, разрабатывал медицинские приборы, снимал кино как режиссёр и кинооператор, играл в театре, баловался в КВН, строил цвето-музыкальные установки и давал на них концерты, снимал кино-репортажи для ТВ.Во второй жизни он работал исследователем в университете, основал несколько компаний, изобрёл много полезных вещей и получил на них 60 патентов, написал две книги по-английски и множество рассказов по-русски.По его учебнику студенты во многих университетах изучают датчики.
«– Люба, открой дверь! Открой немедленно, слышишь! – Трофимов колотил в дверь ванной, за которой рыдала его беременная жена, мать его будущего – второго – сына.– Уйди от меня! – сквозь рыдания кричала Любочка. – Ненавижу тебя, не-на-ви-жу! Ненавижу, слышишь? Никогда тебе этого не прощу!..».
«Воробей влетел в широко распахнутое окно предродовой палаты, уселся на железную грядушку опустевшей кровати, испражнился, звонко, победно чирикнул и так же стремительно выпорхнул на улицу.– Прямо булгаковщина какая-то, – произнесла наблюдавшая за воробьем роженица.– Мальчик, – уверенно сказала другая, подтвердив свой прогноз кивком головы.Я ждала девочку. Мне все говорили, что будет девочка. Знаете, как женщины смотрят на живот беременной, улыбаются, вздыхают, думая о своем, а потом говорят: „мальчик“ или „девочка“…».
«Она проснулась с тем особым чувством изгнанности из рая… Села, как была, голой, на кровати, подперев подбородок коленями, и сплетенные, слипшиеся с лучами солнца волосы словно поддерживали ее голову.Она бы все отдала сейчас. Отказалась бы от всего самого ценного, чтобы быть в эту минуту рядом с ним. Отказалась бы даже от самой себя, такой прекрасной и начитанной. Любящей европейское кино и классическую музыку. Ибо зачем она сама себе без него? Она бы отдала все, чтобы он сейчас, в эту минуту, лежал с ней рядом.
Предлагаем читателям самую необыкновенную и, пожалуй, самую интересную книгу крупнейшего швейцарского писателя Фридриха Дюрренматта, создававшуюся им на протяжении многих лет. Она написана в жанре, которому до сих пор нет названия. Сам писатель называл свое детище лаконичным словом «Сюжеты». Под одной обложкой Дюрренматт собрал многочисленные «ненаписанные вещи», объединив их в причудливый коллаж из воспоминаний, размышлений, обрывков разнообразных фрагментов, загадочным образом ведущих к иным текстам, замыслам, снам, фантазиям.
"Манипулятор" - роман в трех частях и ста главах. Официальный сайт книги: http://manipulatorbook.ru ВНИМАНИЕ! ПРОИЗВЕДЕНИЕ СОДЕРЖИТ НЕНОРМАТИВНУЮ ЛЕКСИКУ! ПОЭТОМУ, ЕСЛИ ВЫ НЕ ДОСТИГЛИ ВОЗРАСТА 18+ ИЛИ ЧТЕНИЕ ПОДОБНОГО КОНТЕНТА ПО КАКИМ ЛИБО ПРИЧИНАМ ВАМ НЕПРИЕМЛЕМО, НЕ ЧИТАЙТЕ "МАНИПУЛЯТОРА".