Железные ворота - [14]

— Ну, до завтра, здесь же, — бросил он на ходу.

В дверях склада он остановился в нерешительности и стал всматриваться в узкую улочку, забитую жалкими лавчонками. Эти мерзкие типы ему не верят. Хоть бы пришла Эльпида. Чтобы не слышать, как у него за спиной они молча шаркают ногами, он пошел в соседнюю кофейню — перед ней на тротуаре было выставлено несколько столиков — и, не заходя внутрь, сел на первый попавшийся свободный стул. Он не спускал глаз с улицы. Вскоре к нему присоединился Фанис.

— Так-то ты торопился? Для того чтобы причалить сюда?

— Чтобы от вас отвязаться, — ответил Евтихис. — Вы ведь уже готовы были содрать с меня за сегодняшний день…

— Не мешало бы, — сказал Фанис. — День-то у нас потерян. Ну и дураки мы! Как только получу работу на ткацкой фабрике, поговорим по-другому. Я свое дело знаю, я ведь присучальщик. А ты небось думаешь, что я торговал на улице лотерейными билетами?

Но Фанис увидел, что его слова не произвели никакого впечатления на Евтихиса. Знает ли тот, что такое присучальщик? Фанис сидел рядом с Евтихисом и тоже смотрел на улицу. Затем он легонько подтолкнул приятеля локтем в бок.

— Скажи, что у тебя на уме? Как пить дать, ты от нас что-то утаиваешь.

— Я же сказал вам, что присматриваю что-нибудь получше.

— Не морочь мне голову, Евтихис. Получше, получше!.. Чтобы от нас отвязаться? О своей шкуре печешься?

— Обо всех нас пекусь, говорю тебе.

— Что-то не верится. Знаю, речи держать ты мастак.

— Да говорю же тебе, что обо всех нас думаю. Жизнью клянусь.

— Дерьмо, — бросил Фанис.

Евтихис рассвирепел.

— Моя жизнь — дерьмо? Ты знаешь, подонок, что ты сказал? Твоя жизнь, может, и дерьмо, потому что тебе ни разу не грозила смерть. А известно тебе, как я выкарабкался, как жив остался?

— Ладно, хватит, — смущенно сказал Фанис. — Я не хотел тебя обидеть. Но почему ты не скажешь прямо, что у тебя на уме?

— Это мое дело. Если я вам скажу, вы начнете ворчать и только разозлите меня. Я вас знаю…

— Ну, хорошо, тогда признайся, кого ты сейчас поджидаешь?

— Эльпиду, — ответил Евтихис. — Всем вам начхать, почему уже три дня ее нет…

Эльпида работает вместе с ними. В таком деле всегда нужна женщина: она делает вид, что выбирает товар, а сама следит, не приближается ли полицейский и сполна ли расплачиваются покупатели. Евтихис не раз ссорился со своими компаньонами, вдалбливая им, что Эльпида незаменима и должна получать свою долю с выручки. Разве они работают больше нее? Он даже припугнул их, чтобы они берегли девушку, как зеницу ока, в ее присутствии не сквернословили, а если кто-нибудь вздумает тронуть ее, ему не поздоровится. Когда он все это им сказал, друзья многозначительно заулыбались, а Евтихис напустился на них пуще прежнего. «Стоит вам увидеть юбку, как вы превращаетесь в скотов».

Но сколько бы он ни кричал, у друзей из головы не выходила мысль, что Евтихис приберегает Эльпиду для себя. Ведь от нее на работе не так уж много толку. Взгляд у нее робкий, голос тихий, и улыбается она редко, какой-то жалкой улыбкой. Правда, она быстро подмечает опасность и неусыпно следит за покупателями. Евтихису хотелось, чтобы Эльпида была постоянно у него на глазах. Но друзья никогда не встречали их вместе по вечерам и не замечали ничего подозрительного в их отношениях. Евтихис разговаривал с ней сдержанно, не орал на нее, не допускал дурацких шуточек и вольностей, от которых не удержался бы, будь Эльпида его подружкой. Поэтому никто не осмеливался сказать, что Евтихис пристроил к делу свою девушку и платит ей равную со всеми долю лишь потому, что без него «фирма» не обойдется. Однажды, когда они в этой кофейне делили выручку, Симос робко заметил, что хватит их обирать в пользу Эльпиды. Евтихис стукнул кулаком по мраморному столику так, что задрожали стаканы и расплескалась вода, и закричал: «Тогда прикрываем нашу лавочку!» Хорошо, что Эльпиды не было с ними, ей было бы горько услышать такое, и она могла бы расплакаться. Страшно подумать!

— Вы можете в чем-нибудь упрекнуть меня? — спросил Евтихис.

— Нет, но только теперь, видно, мы тебе нужны, как собаке пятая нога.

— Разве мы не сполна рассчитались? Или, может, я не заботился о том, чтобы обеспечивать вас товаром?

Фанис схватил его за руку и пристально посмотрел ему в лицо. Почему у Фаниса глаза, как у кролика, и он вечно глотает слюну?

— Евтихис, скажи по правде, чего ты так печешься об Эльпиде?

— Я знал ее еще девчонкой, мы с ее братом дружили.

— А где теперь ее брат?

— Погиб. Почему ты спрашиваешь?

— Да так просто.

Евтихис вскочил.

— Говори сейчас же! У тебя с ней шуры-муры? Ну, говори!

— А если да?

— Ты должен все мне рассказать!

— Что рассказать? — спросил уклончиво Фанис.

— Все! Не виляй… Если ты сейчас же не расскажешь, я спрошу ее при тебе, пусть сознается сама.

— Не дури. У меня ничего с ней нет.

— Хорошо, я узнаю.

— Это уж совсем ни к чему, только расстроишь ее. Даю тебе слово…

— Ты ее любишь, — строго сказал Евтихис. — Это ясно, как дважды два. Но не смей ее трогать, даже заговаривать с ней, все это выкинь из головы. Прежде всего ты не должен ничего от меня утаивать. Эта девушка… что тебе до того, кто она… Договорились? Я не обязан отчитываться перед тобой. Ясно?