Железные ворота - [137]

— Тебе не нравится мой план? Разве я плохо придумала? А что тебя держит здесь?

— Ничего не изменится, — сказал Ангелос. — Если бы я мог жить в этом чулане, избавившись от страха, мне было бы и тут хорошо. Там, конечно, красивый сад, загородный дом, но ты же понимаешь, перемена места, просторные комнаты, цветы ничего не решают… Когда я оказывался на улице, как в тот дождливый вечер, я все равно оставался узником, пожалуй, и того хуже: меня беспрестанно била дрожь. В доме, где тебя терзает страх, все кажется мрачным… А если, одержимый страхом, ты бродишь по городу — да хоть по всему свету, — то чувствуешь себя тоже, как в тюрьме…

— Если бы я это сказала, ты бы со мной не согласился. Не хочешь ли ты обмануть меня? Если ты можешь жить на воле, среди людей, продолжая считать себя узником, значит, тебе нравится быть им. Чего тебе бояться? Разве для человека не самое главное работать и жить со своими близкими?

— Ты, Измини, мечтаешь о прекрасном доме… Это очень заманчиво, но для меня слишком сложно. Дай мне немного подумать, пожалуйста…

Измини молчала. Стоит ли говорить, что она уже сняла дом в Холаргосе, дала задаток и что на следующей неделе их ждет хозяйка? Они еще немного побыли на террасе, молча вглядываясь во мрак, следя за огнями и звездами.

— Поздно, — сказала Измини. — Я пойду.

— Спокойной ночи.

— Подумай о пригородном домике, обвитом цветущим плющом. Когда я опять приду, ты дашь мне ответ.

— Я подумаю, — пообещал он. — Измини, можно мне поцеловать тебя?

Она его тоже поцеловала и бесшумно спустилась по винтовой лестнице.

18

Ткацкая мастерская Евтихиса работала теперь в две смены. Новые заказы, полученные Андонисом, во многом способствовали успеху предприятия. Заключив соглашения и договоры, Евтихис обязался производить определенное количество продукции в установленные сроки, и темп работы стал более напряженным. Андонис, словно колесико часового механизма, налаживал, регулировал все операции. Евтихис с восхищением следил за его действиями.

— Весь секрет, Мэри, в том, чтобы увязать один вопрос с другим. И откуда этот бес все знает! Но ничего, и мы со временем узнаем. Ведь не все рачительные хозяева родились ловкими коммерсантами. Мы должны приглядываться, учиться, как делать деньги… Увидишь, Мэри, мы с тобой скоро заживем припеваючи!

Андонис показал себя способным человеком. Прежде всего он задался целью покончить с экономической зависимостью от Тодороса, который стремился прибрать к рукам мастерскую. Новые заказы, полученные Андонисом, помогут им частично расплатиться с долгами.

— С моей помощью ты станешь со временем полновластным хозяином, — сказал Андонис Евтихису и объяснил, что настоящий предприниматель должен иметь собственные средства производства.

— Тебя послушаешь, вконец спятишь! — воскликнул Евтихис, охмелев от радости. Целыми днями он следил за порядком в мастерской, подсчитывал что-то, а при всяком удобном случае бросал рабочим: «Посмеялись, и хватит», — пусть они не забывают, кто здесь хозяин.

Вечером Андонис приходил к себе усталый, и, когда Вангелии не было дома — где это она с Измини вечно пропадает? — он приносил в цех стул и садился в углу. Положив портфель на колени, он наблюдал за рабочими. Дело спорилось… Опытные руки мастеров двигались слаженно, уверенно, глаза и нервы контролировали, направляли их. Вот эта энергия не зря расходуется. Нет ничего более ценного и святого, чем пот, сверкающий на лицах тружеников. Все в мире — плоды труда, затраченного и не вознагражденного полностью труда. Был ли когда-нибудь на свете хоть один уважаемый человек, который бы не работал?

Заказы Андонис получил у Спироса Иоаннидиса. Несколько дней назад он зашел к нему узнать о своих старых векселях. Между прочим, Спирос сказал, что производственная мощность их текстильной фабрики, не справляющейся последнее время со своими обязательствами, не удовлетворяет фирму. И Андонис, тотчас воспользовавшись удобным моментом, предложил загрузить работой мастерскую его приятеля. Он договорился обо всем детально с Буфасом и Клио, и через несколько дней Евтихис поставил свою подпись на договорах. Привезли пряжу, и дело пошло. Заказы были выгодные, хоть и получили они их через вторые руки. Андонису же казалось, что теперь, когда он тесно связан со Спиросом, тому будет трудней опротестовать векселя. Впрочем, кто знает, все можно ожидать. Консервы, загромождавшие комнату, временно были забыты, но когда-нибудь он их все же продаст; при наличии яркой этикетки ничего не пропадает. Погибает лишь то, что не имеет вывески: как тут определить ценность товара? «Вот и со мной происходит нечто подобное», — с грустью подумал Андонис. Станки ритмично постукивали, рабочие трудились. Скоро они кончат, и придет другая смена. Теперь шум не прекращался весь день, только ночью отдыхали машины. Соседи возмущались пуще прежнего, но Евтихис нашел выход. Больше всех изводил его старик, что жил на соседнем дворе. «Я стал психом! — кричал он. — Меня отправят в сумасшедший дом!» Однажды Евтихис сказал ему: «У тебя, кажется, сын безработный… Это ведь он распевает жалобные песни. Мне тошно его слушать. Пусть придет ко мне — я дам ему работу». И с тех пор соседи замолчали, потому что старик им и пикнуть не давал: «Кто пристанет к Евтихису, будет иметь дело со мной». Его сын, верзила с курчавыми волосами, оказался толковым парнем, он теперь смотрел преданными глазами на Евтихиса и больше не пел.