Железные ворота - [10]

— Все в порядке. Ничего нет.

Тогда заговорила Лукия, словно ждавшая этой минуты:

— До каких пор будет продолжаться эта комедия? Вам еще не надоело?

— Что ты сказала? — спросила изумленная Измини.

Мать тотчас встала и закрыла поплотней дверь, чтобы их не услышали соседи. Ее испугал злой взгляд Измини, и она остановила Лукию. Но та продолжала:

— Я сказала, что этой комедии надо положить когда-нибудь конец. Примиритесь.

— С чем? — спросила Измини.

— Может быть, он давно в тюрьме, а может… Что бы ни было, надо кончать.

Отец растерялся. Побледнев, он смотрел на дочь, точно видел ее впервые.

— Как ты можешь так говорить!

Лицо у Лукии побагровело, она была вне себя. Прислонившись к стене, она словно искала опоры.

— Да. Семь лет — слишком большой срок… Быть может, он уехал, возможно, даже его…

— Нет, — перебил отец, не дав ей высказать до конца ужасное предположение.

— Откуда ты знаешь?

— Если даже его арестовали, — спокойно сказал господин Харилаос, — последует обычная судебная процедура. Он пригласит адвоката, опротестует приговор, появится сообщение… Тридцать пять лет прослужил я в суде, кое-что смыслю…

— Скорей всего, — не унималась Лукия, — он спокойно отсиживается где-то, а вас просто вычеркнул из своей жизни. Нужны вы ему больно… Будто за столько лет он не мог написать вам ни разу два слова, прислать весточку о себе.

— Харилаос, она права, — вступилась госпожа Иоанна. — Два слова, хоть что-нибудь…

— У него, наверно, свои соображения, — сказала Измини. — Он лучше знает, что ему делать…

— Чепуха. Какие у него могут быть соображения? Ты его оправдываешь, потому что тебе это на руку.

— Мне на руку?

— Чтобы думать, что он вернется.

У госпожи Иоанны по лицу текли слезы — она плакала по любому поводу. Кофе вспенилось и убежало. Господин Харилаос пристально посмотрел на всех и заявил безапелляционным тоном:

— У Ангелоса все в порядке, он вернется. Я даже уверен, что это произойдет скоро…

— То же самое, отец, ты сказал в тот день, когда был вынесен приговор…

— Тогда я тоже верил… Но теперь совсем другое дело. Хотя мои хлопоты и не увенчались еще успехом… У Ангелоса все в порядке. Я ничуть в этом не сомневаюсь.

— И я не сомневаюсь, — насмешливо произнесла Лукия. — У него все в отменном порядке, и он не интересуется никем из вас. — Злой огонек зажегся в глазах Лукии, в голосе появились жесткие нотки, она даже зубы оскалила.

— Чего ты злишься? Кто тебя трогает? Какое тебе дело, чем заняты мы? — спросила Измини.

Она встала рядом с господином Харилаосом и особенно подчеркнула слово «мы». Лукия должна понять, что ее отделяет пропасть от прочих членов семьи и она не вправе издеваться над ними.

— Странное дело, — сказал господин Харилаос. — Мы его осуждаем, точно он виноват в чем-то. Раз у него все в порядке, остальное…

— Откуда ты знаешь? — спросила госпожа Иоанна.

— Да, Иоанна, знаю. Даже больше — я убежден. Неужели нам вступать с ним в переписку?

— Ты сам его видел? — ядовито спросила Лукия.

— Раз он говорит, значит, знает, — резко сказала Измини.

— А ты видишься с ним?

— Вот уже пять лет…

— Прекрасный жених! А если он нашел себе другую? А ты все изучаешь газеты!

— Это мое дело. Разве я тебе мешаю?

— Нисколько… Просто глупо терзаться понапрасну, — сказала, пожимая плечами, Лукия. — Удивительно романтично, — прибавила она насмешливо.

Госпожа Иоанна снова расплакалась. Чего они ссорятся из-за мальчика? Если у него все в порядке, пусть скрывается хоть тысячу лет. Господин Харилаос заговорил медленно, с трудом сдерживая волнение:

— Измини любит его. Считай, что она здесь вместо него. Если бы они успели… Это ее дом, Лукия.

— Раз она хочет верить, это ее право. Отсюда никто ее не гонит. Но каждому пора определить свою роль в этой истории… И даже ему самому…

— Но об Ангелосе речь не идет, — сказал господин Харилаос. — У него нет выбора…

Госпожа Иоанна перестала плакать и подошла к мужу.

— Значит, ты виделся с ним и скрыл от меня?

— Иоанна, не требуй никаких объяснений, — сказал господин Харилаос. — Это очень деликатный вопрос, удовольствуйся моим заверением…

— Ты виделся с ним? — настаивала госпожа Иоанна. — Говори же.

— Да. Я виделся с ним.

Все застыли в молчании. Господин Харилаос, возможно, впервые в жизни почувствовал себя на скамье подсудимых. Измини напрасно пыталась прочесть что-нибудь в его голубых выцветших глазах. Госпожа Иоанна стала причитать, что никто с ней не считается, от нее даже скрывают новости о ее сыне. «Разве я не мать?»

Подойдя вплотную к отцу, Лукия посмотрела ему в лицо и улыбнулась.

— Отец, ты говоришь правду?

— Да, — твердо ответил господин Харилаос. — Больше я ничего не могу добавить. У него все в порядке, поверьте…

Но это никого не удовлетворило. Измини пыталась понять, что означал взрыв Лукии и почему господин Харилаос так настойчиво убеждал их, что у Ангелоса все в порядке. До сих пор нельзя было даже предположить, что он встречается с Ангелосом, ведь никогда не ослабевал его интерес к газетным новостям. Каждый день он ждал от Измини какого-нибудь слова, которое родило бы новые надежды; разузнав адреса бывших соучеников и друзей Ангелоса, он не раз посылал к ним Измини. А впрочем, возможно, он видится с сыном. Последние дни господин Харилаос часто пропадает надолго из дому, возвращается взволнованный и потом часами сидит молча. Но глаза его по-прежнему спокойны и ясны.