Железное сердце - [6]

– Отец велел привести Зару, – глухо сказал он. – Вы не видели, куда она пошла, ваше высочество?

Софи приняла огорченный вид.

– Та маленькая гончая? – переспросила она. – Мне очень жаль, Том, но она сбежала. Я открыла ворота и отвлеклась, совсем ненадолго, а она улизнула.

Том улыбнулся. Не только губами – всем лицом, даже телом. Софи подмигнула ему и пошла в свои покои.

И тут она увидела мачеху.

Королева стояла на пороге конюшни и в упор смотрела на падчерицу. Тонкие ледяные пальцы ужаса скользнули по спине принцессы. «И давно она там стоит? – подумала девушка. – Неужели она все видела?»

Молчание и неподвижность королевы заставили умолкнуть всех, кто был во дворе. В наступившей тишине прозвенел ее холодный голос.

– Трусость сродни чуме: она заразна. Один больной может заразить целый народ. Собака – та, которую я приказала убить, но которая, кажется, сбежала, – должна была броситься на волка по моему приказу. Что же случится в следующий раз, когда остальные псы решат последовать ее примеру и поступать так, как им хочется, а не так, как им приказали? Я скажу: тогда нападет волк, и ваша королева погибнет.

Ужас, сковавший Софи, сменился страхом. Но боялась она не за себя.

– Это я виновата в том, что собака сбежала, ваше величество. Я открыла ворота, – заговорила она поспешно.

– Ты – принцесса крови, наследница престола, а не помощница псаря, – отрезала королева. – Вина не на тебе, а на мальчишке. Он должен был привязать собаку, чтобы та не могла сбежать. – Умолкнув, она перевела взгляд на Тома. – Приказываю перебить всех собак на моей псарне на тот случай, если какая-то из них подхватила заразу трусости. А этого мальчишку, который покрывает трусливых сук и ценит их жизнь выше жизни королевы… его я приказываю отвести в казарму и дать ему десять плетей.

– Нет, – прошептал Том, качая головой. – Не надо. Пожалуйста. Простите… Я больше не буду!

У Софи перехватило дыхание. Ей хотелось закричать на мачеху, упасть ей в ноги и упрашивать об отмене наказания, но принцесса понимала, что ничего такого не сделает. Поэтому она, опустив руки, неподвижно смотрела, как Том попятился, зацепился башмаком за камень и снова упал.

– Папа! Папа! – закричал он, протягивая руки к отцу.

Алистер шагнул к сыну, но у него на пути встал капитан дворцовой стражи. Псарь повернулся к королеве, чтобы умолять ее пощадить его ребенка, но та уже ушла.

Софи понимала, что затеяла королева. Она желала преподать урок. Не мальчишке: это был лишь предлог. Нет, урок предназначался всем благородным охотникам, дамам и кавалерам, и суть его заключалась вот в чем: трусость опасна и наказуема, а непослушание – вдвойне.

А еще она хотела преподать урок Софи.

Тот же, что и всегда: нет ничего вреднее доброты.

Глава 4

Королева стояла перед зеркалом в своих покоях.

В его серебряной глади отражалась высокая, стройная женщина с глазами синими, как бурное море, светлыми волосами и высокими скулами. Звали ее Аделаида.

«Когда-то она была прекрасна, как утренняя заря, но время ее не пощадило», – обычно говорят те, кто берется рассказывать эту сказку. Или так: «Время оставило „гусиные лапки” в уголках ее глаз и провело глубокие морщины на лбу».

А теперь скажи мне: есть ли на свете хоть одна сказка, которая начинается с описания морщин короля?

Так почему никто никогда не упоминает об остром уме этой королевы? О том, как она была смела и сильна духом?

Каменный пол леденил босые ступни, промозглый воздух холодил кожу. Дрожь прошла по телу, ведь она только что приняла ванну и даже не вытерлась как следует, а тонкая сорочка не давала никакого тепла. Но королева, казалось, ничего не замечала. Лихорадочно блестя глазами, она смотрела в зеркало так, словно что-то искала в его глубинах.

Что именно она там высматривала, не знал никто. Хотя догадки строили многие.

Вошла фрейлина с белым атласным платьем в руках и через голову опустила его на плечи королевы. Другая туго зашнуровала ее корсаж. Еще две внесли золотистую мантию, покрытую дюжинами бриллиантов чистейшей воды.

– Тяжелая, как доспех, – заметила леди Беатриса, старшая фрейлина, опуская драгоценное одеяние на плечи повелительницы.

– Это и есть доспех, – ответила та. – Через час я встречаюсь с послом Хинтерландии для переговоров о спорных территориях на севере. Это коварный старый змей, как и его хозяин.

Когда Беатриса вышла из комнаты, чтобы принести королеве туфли, Элизабетта, младшая из прислужниц, робко шагнула вперед.

– Вы такая красивая, ваше величество, – сказала она.

Несчастная совершила непоправимую ошибку. И сразу поняла это.

Лицо королевы помертвело от гнева. Она прекрасно знала, что говорят о ней враги. Что она завистлива и тщеславна. Что ее волнует только собственное отражение в зеркале. Она жестом велела Элизабетте подойти ближе.

– Думаешь, я покрываю себя сверкающими камнями из тщеславия? – спросила она. – Думаешь, меня волнует только собственное отражение, когда враги рыщут у границ моего королевства?

Элизабетта нервно сглотнула, бросила взгляд налево, направо, надеясь найти в ком-нибудь хоть чуточку сочувствия, но все, кто был в комнате, – от самой высокородной дамы до последней камеристки – опустили глаза.