Железное поле - [9]

С конца шестнадцатого — начала семнадцатого веков в числе предметов, экспортируемых из России, называются гвозди и сошное железо (которое, как сообщает Кильбургер, крестьяне выделывают маленькими ручными раздувательными мехами). Торговая книга в отделе "Память, как продать товар русской в немцех" перечисляет различные ярмарки, на которых иностранцы закупают железо для вывоза: "Гвоздья сапожного 30 тысяч купят в Вологде по 3 руб…укладу доброго новгородского на лом купят за 1000 вершков по 10 руб., уклад тихвинский за тыс. купят в 4 и 4 ½ руб…"

Продавая железо за рубеж, Россия в то же время закупала его. Покупалось в основном "свицкое" (шведское) железо и изделия из него — ружейные стволы, чугунные пушки, ядра и прочие артиллерийские припасы. "Свицкое"-то оно "шведское", а привозилось почти исключительно голландцами!

Иноземцы, характеризуя нашу отечественную продукцию, частенько сетуют на "ломкость" и "хрупкость" русского железа. Читая критику заезжих гостей, я, по правде говоря, сперва досадовал на железопольских рудознатцев и металлургов, а потом усомнился в искренности некоторых путешественников. И вот почему.

В семнадцатом столетии у нас на Севере появилось довольно много иностранных (голландских) колоколов. На одном из колоколов Спасо-Преображенского собора в Холмогорах латинская надпись называет имя мастера-литейщика Корнелиуса и дату отливки — 1603 год. Колокол "Валовой" на звоннице Софийского собора в Вологде отливался в 1677 году в Амстердаме мастером Ассвером Костером…

Страна, в которой литейщики колоколов считались лучшими в мире, приобретает за границей именно то, чем славится! Нелогично! Не по-хозяйски!

А чему, собственно, мы изумляемся? Ведь можно множить и множить примеры предпочтения отечественному товару привозного из "культурных" или экзотических земель. Этому способствовало беззастенчивое расхваливание иноземцами своих изделий, умение их во всяком рукоделии местных ремесленников находить изъяны (случалось, и несуществующие) и громко вслух о том вещать. Так называемые путешественники также большей частью являлись жрецами рекламы: либо их экспедиции снаряжались богатыми купцами (интересы которых путешественники, естественно, блюли), либо они сами были состоятельными коммерсантами. И, конечно, они не могли не знать, приступая к писанию "беспристрастных" географических записок, что их обязательно прочтут в Московии, прочтут с доверием, как мнение о себе со стороны.

Вполне допускаю: иноземцам, справившимся со столь сложной задачей (продать нам в период расцвета русского колокольного литья свои колокола), по силам оказалась такая безделица, как навет на качество местного железа. Ведь почему-то же, в конце концов, покупали они его, "ломкое" и "хрупкое"!

И последний — "железный" — аргумент в пользу отечественных мастеров. Это их многочисленные поковки, благополучно дожившие до наших дней и зачастую не потерявшие своей крепости.

Источниками сырья здешнего железоделания были местные болотные руды. Краеведы интересовались выходами этих руд в Уломе. В 1932 году организуется даже экспедиция в район рек Шогды и Суды. Участник ее Михаил Евгеньевич Калинин в своих записках рассказывает:

"Места залегания болотных руд за время экспедиции установлены в одном из болот в местах, которые население называет "железные сопки", "железные горы"; эти горы являются результатом действия ключей в болотах: в этой части действительно очень много железа, лежащего в болоте в виде ржавчины коричневого цвета. Это болото расположено за д. Тырпец в 3-х км.

Большие запасы железа обнажаются в берегах р. Шогда, против д. Тырпец, на правом берегу до полутора метров идут полосы черной болотной руды, уходящей в глубь берега. Берег песчаный, он размывается водой, и глыбы этой руды весом до тонны с лишним отрываются и лежат такими громадами на берегу у самого уровня воды, часть их уже наполовину погружена в воду. Песок по всему берегу и по всей прибрежной части до нескольких километров в сторону сильно пропитан железом… местами ниже песка лежит слой уже сформировавшейся болотной руды. Болотная руда залегает в берегах р. Суды против д. Кузьминское Мазского сельсовета Кадуйского района, она залегает в берегах р. Колпи около деревень Шобово и Верхний Двор.

Около всех этих и других мест залегания болотной руды сохранились остатки домниц."

Десять лет (с 1955 по 1965 годы) в районе Железного Поля, главным образом в окрестностях Устюжны, работали отряды экспедиции Артиллерийского исторического музея, Института археологии Академии наук СССР, Устюженского краеведческого музея. Они базировались около Железной Дубровки и неподалеку от Рудинского болота. Близ деревень Рожнево, Селиверстово, Шалочи были обнаружены холмы, состоящие из шлака и оплавленных воздуходувных трубок, а возле населенных пунктов Старое и Новое Загривье оказалось большое скопление остатков железоплавильного производства, кованых гвоздей и заклепок.

Рудознатцы определяли месторождения по ржавой воде озер и красноватому илу на поверхности болот. Эти приметы общеизвестны. Наверное, у каждого "копача" имелись и свои профессиональные тайны, но до нас ни один из подобных секретов крестьянских железоделов не дошел. Руда чаще всего залегала на дне болот и озер. Тогда сколачивался плот, и с него производили как разведку, так и добычу. Разведку вели шестами с заостренным концом или железным щупом — рожном. "Добыча руды, особенно озерной требовала большой физической силы и ловкости: двое рабочих на плоту отъезжали от берега и отыскивали богатое рудное место. Один черпал руду ковшом, прикрепленным к шесту длиною от 5 до 8 метров, а второй в проволочном решете полоскал ее в воде, отмывая глину и песок. В среднем за день поднимали от 100 до 200 пудов, за сезон — 5-10 тысяч пудов. С плотов руду сгружали на берег в кучи по тысяче пудов каждая…"