Желания Элен - [36]

Она скользнула под простыню и прижалась к нему. Она поцеловала его.

– Вот тебе, – сказала она.

– А это тебе, – сказал он.

– А это тебе.

– А это тебе.

Так они продолжали довольно долго, изредка прерываясь, чтобы налить в стаканы виски.

– А теперь получай вот это.

– А теперь получи ты.

Она откинулась, задыхаясь. Гадая, к чему все это может привести. Зная об этом.

– Слушай, – сказал он наконец. – Давай будем разумными.

– Разумными.

– Давай рассуждать логически.

– Рассуждать логически.

– Видишь ли… – сказал он. Долгая пауза. – Видишь ли, из-за того, что ты такая маленькая, а я такой высокий… ну, видишь ли, если я буду сверху, твое дыхание будет щекотать волосы у меня на груди, а ногти на ногах будут царапать мои коленки.

Она задумалась над этим. Это показалось ей разумным.

– Это верно, – признала она. – Ну и?..

– Ну, и тогда я не смогу целовать тебя. А я хочу целовать тебя, малыш.

Пальцем она ткнула его в бок.

– Гарри.

– Но я правда хочу.

– Ладно, – сказала она. – Дай мне минутку подумать.

Она минутку думала.

– Ты можешь лечь на спину, – предложила она, – а я сяду сверху. Идет?

– Ничего не выйдет, – он покачал головой. – Слишком далеко. Я хочу целовать тебя, малыш.

– Я могу лечь на… Нет, так не пойдет. Может, если мы… Нет, не то. Слушай, Гарри, как насчет журнального столика в гостиной?

– Столик в гостиной?

– Нет, он слишком низок. Тогда, может быть, обеденный стол. Он подходит. Но тебе придется стоять.

– Черт, – сказал он. – Это было бы ничего, милая, но когда я буду наклоняться, чтобы поцеловать тебя, мне придется нагибаться и… выпячивать свою задницу. А где мы еще можем этим заняться?

– Унитаз? – предложила она.

– Корзина для белья? – предложил он.

– На подоконнике? – спросила она. – Свесившись вниз?

– Задрав ноги на… – начал он, но тут они дружно расхохотались, и он не договорил. В угаре веселья она забыла о Рокко.

Наконец выход был найден. Он сел на край кровати, вытянув ноги, а она села на него верхом. Он держал ее, сжимая ее бедра своими цепкими пальцами. Ноги она положила на кровать. Им было удобно. И они могли целоваться. И они целовались.

– Ты знаешь, малыш, – сказал он. – Я совершенно ничего не чувствую.

– Спасибо тебе огромное, очень мило с твоей стороны.

– Да нет, я не это имел в виду. Совсем не это. Мне нравится быть с тобой, ощущать в руках твою маленькую упругую задницу. Это замечательно, милая. Просто здорово. Но я имел в виду, что не чувствую ничего такого… Ну, того, о чем написано в книгах…

– В каких книгах?

Одна его рука скользнула ей за спину между лопаток, другая отправилась вниз и приподняла ее ягодицы. Неожиданно, безо всякого усилия, он встал на пол. Она обхватила руками его за шею, а ее ноги, как тиски держали его талию.

Он прошелся по комнате. Она прижалась к его могучей груди, как маленький белый зверек.

– Ох… – сказал он. – Видишь ли. – На лице у него появилась грусть.

– Я читал всякие книги о черных и белых. Там говорится, что я должен испытывать сейчас желание разорвать тебя на части, или как-то еще выместить свою ненависть к белым, или радоваться тому, что нарушаю табу, или стыдиться этого. Но ничего подобного я не чувствую.

– О чем это ты, парень? – взволнованно спросила она. – Это что-то очень важное? Это имеет какое-то значение?

– Нет, просто дай мне выговориться.

Он ходил по комнате, улыбаясь ей. Раз он подпрыгнул и вошел в нее глубже; она застонала от удовольствия.

– Я должен чувствовать себя виноватым. Или испытывать жажду мести. Или хотеть причинить тебе боль. Так сказано в книгах. Но ты знаешь, что я чувствую?

Она потерлась щекой о его щеку.

– Я надеюсь ты испытываешь то же самое, что и я.

– Да, малыш, да. Ни вины, ни боли. Все это ерунда, что они пишут!

– Конечно, Гарри. Подпрыгни еще разок.

Он подпрыгнул. Она застонала.

– О, Боже!

Он прошелся еще по комнате, крепко сжимая Элен в объятиях. Затем он осторожно опустился на кровать и повернулся на бок. Он был по-прежнему в ней. Как он и предсказывал, ее лицо оказалось у самой его груди, а ноги едва доставали ему до колен.

Они взялись за руки. Оба посмотрели вверх, на потрескавшийся потолок, где в одном углу облупилась краска.

– Обними меня… – прошептала она. – Держи меня крепче.

Он прижал ее к себе и зажмурил глаза – так крепко, что от век разбежались морщинки.

– Гарри? – спросила она. – Ты засыпаешь?

Нет, он не собирался спать.

– К чему это все? То, о чем ты говорил, когда ходил по комнате?

– Ох, – сказал он. – Да так…

– Что так?

Он открыл глаза, посмотрел на нее с удивлением.

– Ты – нечто!

– Я не очень сообразительная. Наверное, просто тупица…

– Ты умница, – заверил он ее. – Ты самая настоящая умница. Ты… ты просто другая женщина. Это ведь не о чем тебе не говорит, правда?

– Что? О чем ты?

– Я – черный. Ты даже не думаешь об этом.

– А почему я должна об этом думать?

– О, Элен, Элен. – Он рассмеялся, прижав ее к себе еще крепче. – Я клянусь…

– Слушай, Гарри, – сказала она, – ты не думаешь, что мы уже вдоволь наговорились?

Он согласился.

Кончики его длинных, сильных пальцев пробежались по ее спине, ощупывая каждый позвонок. Медленно и осторожно он перевернул ее на спину и крепко сжал в своих объятиях.