Жажда жить - [222]

Эдгар кивнул, в глазах у него стояли слезы. Грейс прижала к глазам носовой платок.

— Не знаю даже, зачем я тебе все это рассказываю. Может, потому, что ты заговорил о друзьях. Только что они сделали для Сидни? Все мы любили его, но никто не пришел на помощь. Интересно, а меня кто-нибудь заставал в таком виде? Нет, ни в коем случае нельзя смотреть на любимых, когда им кажется, что они одни. И самому нельзя этого позволять.

— Ты права. Мне приходилось наблюдать за людьми в судах, просто за случайными зрителями, когда они сосредоточивались на происходящем, слушали судью или адвоката. По-моему, Сидни был занят тем же. Он наблюдал за судом, только рассматривалось дело о его собственной жизни. — Эдгар встал. — Ладно, пойду и в окно смотреть не буду.

— Все равно ничего не увидишь, — улыбнулась Грейс. — После того случая вряд ли кому удавалось увидеть меня в таком состоянии.

— За все пять лет?

— За все пять лет.

— И никто ни разу не застал тебя врасплох?

— Никто. Разве когда я бредила, но это другое.

— Разумеется. Ведь это была не ты. То есть одновременно ты и кто-то другой.

Эдгар принял душ и лег на кровать, накинув на себя простыню. К тому времени как вернулась Бетти, он, можно сказать, выспался.

— Чему это ты улыбаешься, мой господин и повелитель?

— Ты едва не застала меня врасплох. А именно этого я и стараюсь избежать.

— О чем это ты? — Бетти поспешно раздевалась. — Да, душ не помешает. На реке было хорошо…

— Но на обратном пути пришлось тащиться в гору, и вам всем снова стало жарко. Грейс во многом оказалась права. Иди в душ, потом все расскажу.

Бетти была занята не только беседой. Еще не успев войти в ванную, она скинула с себя все и остановилась посреди комнаты.

— Иногда я думаю, как бы от душа грудь не расплылась.

— Не волнуйся, не в первый раз я тебе говорю: недурно выглядишь для старой краги с тремя детьми.

Бетти выпрямилась и выпятила грудь вперед:

— Надеюсь. Ладно, пошла.

Эдгар оделся, только пиджак остался висеть на стуле, и когда Бетти вышла из ванны, он пересказал ей историю про Сидни и кое-что еще, услышанное от Грейс.

— Ах ты, болван, — возмутилась Бетти, — зачем сознался, что я тебе все выболтала?

— Да ты, наверное, сама созналась, она так уверенно говорила.

— Разве что случайно. Но от нее, от нашей Грейс, ничто не ускользнет. Она изучает людей. Слушай, напомни или сам купи мне новую купальную шапочку.

Эдгар закурил сигарету и подошел к окну.

— Броди, — он назвал жену домашним именем.

— Да?

— Надо выдать Грейс замуж или хотя бы подобрать ей жениха.

— Видит Бог, я старалась.

— Надо постараться получше.

— А что?

— Может, я и ошибаюсь, но, по-моему, Грейс может попасть в большую беду. Ей я ничего не сказал, но про нее и Холлистера идет молва.

— Но это же чушь! Она мне правду сказала, голову даю на отсечение.

— И тем не менее разговоры шли и идут, — повторил Эдгар.

— А ты от кого слышал?

— Сегодня я встретился в клубе с Чарли Джеем.

— В нашем клубе? Выходит, он вступил?

— Выходит, так. Он использовал все доступные возможности, многие ворчали, кривились, но на его стороне оказался Брок, и он заявил, что Чарли ничуть не хуже, а то и лучше многих других. В общем, он пришел в клуб пообедать, сказал, что хотел бы потолковать, и подождал его. Начал он с места в карьер: «Скажи Грейс, мне надо потолковать с ней, как только она окажется в городе». Ну, я спросил, что он имеет в виду, — что ей следует явиться в мэрию, он говорит — да, и тогда я рассмеялся ему в лицо. «Слушай, — говорю, — Чарли, ты ведь не король с короной на голове, а всего лишь мэр, и даже еще не переизбранный на второй срок». «Насчет второго срока можешь не беспокоиться», — сказал он, а я ему в ответ: «Отчего же, может, и побеспокоюсь», и это немного спустило его на землю.

— Надо бы действительно побеспокоиться. Мало того что мэр у нас ворюга, так этот ворюга еще и нос задирает. Это уж слишком. Так что там насчет Грейс?

— Ну, он сказал, что знает, что мы сейчас гостим у нее, так что нам с ней поговорить легче, чем другим, и все такое прочее.

— Ну, и?

— Потом он сказал, что Грейс может вляпаться в крупные неприятности. Его золовка, жена Джека Холлистера, убеждена, что у Джека с кем-то роман и эта кто-то скорее всего Грейс.

— Только этого не хватало, — выдохнула Бетти.

— Погоди, это еще не все. Эмми, то есть миссис Холлистер, заподозрила их месяца два назад и однажды устроила проверку. Холлистер сказал ей, что задержится на работе, а она обнаружила, что он и близко не подходил к редакции, и тогда позвонила домой Броку — Грейс в то время жила там, ее тоже не оказалось на месте. Холлистеру явно пришлось убеждать ее, что с Грейс он в тот вечер не встречался, и вроде бы она ему поверила. Но потом Холлистер начал избегать Эмми, неделями почти не разговаривал с ней, и она снова начала его подозревать, а тут он еще уехал куда-то на праздники, не сказав куда, вообще ничего не сказав. Естественно, я объяснил, где четвертого была Грейс. С нами. Но Чарли ответил, что Эмми, так или иначе, подозревает Грейс и надо, чтобы я объяснил ей, что если она действительно связалась с Холлистером, надо с этим кончать, иначе случится беда. Что за беда, говорю, а он — «хуже не бывает». Неужели, спрашиваю, Эмми собирается пустить в ход оружие или что-то вроде того? Он говорит, не надо шутить, еще одного скандала Грейс не может себе позволить. Что значит, спрашиваю, не может позволить, и он отвечает — и правильно отвечает, хоть и щенок, — если выяснится, что в разрыве Холлистера с женой виновата Грейс, Форт-Пенн мокрого места от нее не оставит. Я, говорит, знаю Грейс всю жизнь и другом ей остаюсь всю жизнь, но сейчас речь идет о семейном благополучии сестры моей жены, я должен с этим считаться.