Жажда - [18]

Когда Митруц стал ходить по воскресеньям на хору, Анна узнавала от него все деревенские новости и сама делилась с ним мыслями.

— Если мужик выходит в господа, то не получается из него ни барина, ни мужика; денег, чтобы бросать на ветер, ему не хватает, а те немногие, которые у него есть, он не может сберечь… Потому, как бы хорошо тебе ни было, ты всегда должен думать о черном дне, о голоде… Ты слушай меня, Митруц, я стара и разбираюсь в жизни… Приголубь какую-нибудь богатую девушку, вскружи ей голову и окрути, тогда отец волей-неволей отдаст ее за тебя. На бедного смотрят, как на собаку, никто не уважает его. Будь ты хоть дураком или уродом, коли у тебя есть земля, люди скажут, что ты красив и умен.

А когда Митру исполнилось восемнадцать лет, Анна подарила ему праздничную одежду и очень рассердилась на Эмилию, которая шутливо напомнила ей, что прежде она не выносила парня.

— Вас-то не радует, если и на долю крестьянина выпадает радость. Барами вы заделались, так и знай, доченька. Смотри, как бы не пришлось вам пожалеть, что не остались у плуга.

Через год Митру сердечно поблагодарил их за заботу о себе и заявил, что хочет жить самостоятельно. Старуха сдала ему исполу свою землю и не могла на него нахвалиться до самого ухода его в армию. Митруц советовался с ней, что лучше посеять, брал ее с собой на ярмарку в Тырнэуць продавать пшеницу и поручал торговаться с покупателями. Потом он приносил в телегу горячую цуйку, и они выпивали вместе по рюмочке.

Только женился Митру, не послушав совета Анны, — взял в жены Флорицу Бусуйок. Хорошенькая и порядочная, девушка была дочерью вора, умершего на каторге. Анна купила молодоженам стол, два стула и шкаф, хотя и собиралась отругать Митру за то, что он не взял себе девушку побогаче. Она чувствовала, что стареет, и уже не могла подолгу сердиться на близких, боялась остаться совсем одинокой. Ведь и над Михаем смеялись все, когда он выбрал Анну. А повезло бы им в Венгрии, были бы теперь среди первых богатеев села.

13

Грянула вторая мировая война.

Павел в первые же дни ушел на фронт с полком горных егерей. Туда же отправили и Джеордже, мобилизованного еще в 1938 году. Внуки учились в Араде в гимназии. Руководить школой стала Эмилия, и, так как все учителя были призваны в армию, ей пришлось обратиться за помощью к женам священника и писаря, а также к дочери акушерки. Дела в школе шли хорошо, и инспектора часто хвалили Эмилию. Она же всеми силами старалась скрыть, как тяжело переживает разлуку с Джеордже, но это ей не всегда удавалось, и она плакала целыми ночами на груди у старой Анны.

Анна старалась работать, как прежде, но силы оставляли ее, да и видела она с каждым днем все хуже; левый глаз закрыло бельмо, но Эмилии старуха ничего не говорила, чтобы не расстраивать ее.

В сентябре 1943 года они получили сообщение, что сержант Павел Моц геройски погиб в сражении под Нальчиком. Оба внука как раз были дома на каникулах. Мальчики горько заплакали. Только Анна по-прежнему прямо сидела за столом, глядя на двор, залитой бледными лучами осеннего солнца.

— Да простит его бог, — упавшим голосом пробормотала она. — А теперь садитесь за стол, суп остынет.

— Ах, мама, — сквозь слезы воскликнула Эмилия. — Только о еде и думаешь.

— Плачем нам его не воскресить, — грустно улыбнулась старуха. — Видно, суждено ему было погибнуть, как и первому моему сыну Тодору. Да будет земля им пухом.

После этого она говорила о Павле, словно он умер уже давно, еще в детстве, когда она так любила его.

В село все чаще приходили извещения о погибших на фронте. В примэрии[5] и школе вывесили большие голубые плакаты, где был изображен солдат с примкнутым штыком. Острие штыка покрывало часть Трансильвании, занятую Венгрией. «Павшие за возвращение временно захваченной территории» — гласила надпись на плакате, а под ней был приколот огромный список погибших: Михай Лунг убит под Дальником, Петре Илиеш убит под Киевом, Георге Нетеда убит под Симферополем, Аврам Лунг убит под Ялтой, Михай Трифуц убит под Кривым Рогом, Даниель Гуркэ убит под Харьковом, Думитру Пэлинкаш убит под Ростовом, Павел Богдан, Григоре Моц, Петре Альбу, Алексе Арделяну, Василе Пуркару, Флоря Михаешь пали под Сталинградом, Павел Моц убит под Нальчиком, Людовик Ифраим убит под Ростовом. Список увеличивался с каждым днем.

В октябре 1943 года пришло известие, что лейтенант запаса 74 пехотного полка Джеордже Теодореску пропал без вести в окружении под Сталинградом. Тогда старуха зарыдала, как не рыдала еще ни по одному из своих сыновей и даже по мужу. Эмилия заперлась в спальне, задернула шторы и не выходила оттуда два дня. Дан остался сиротой. Как она вырастит его одна, когда у нее столько забот? Еще хорошо, что можно переехать к сестре в город. Аннуца заболела и вышла на пенсию, так что она могла бы ухаживать за ребятами.

Ночью Эмилия зашла в соседнюю комнату. Здесь на твердой кровати, на спинках которой были нарисованы подносы с фруктами, спала старая Анна.

— Мама, продадим землю и уедем в город, — взмолилась она. — Я чувствую, что Джеордже умер.

Прежние силы, казалось, вернулись к старухе.