Жаркое лето любви - [17]

— Жевательную резинку хотите?

— Я чувствую себя ослом, когда постоянно жую, — признался он.

Эллис, хихикая, сунула себе в рот ароматную подушечку.

— Между прочим, — вспомнила она, — жевательная резинка напрочь отбивает аппетит.

— Давайте!

— Что?

— То, что только что предлагали.

— Ага.

Эллис протянула ему упаковку. Пусть видит, что она не жадная и готова делиться с ним самым что ни на есть последним. Пусть только построит ей ночное убежище.

— А я обычно не ем после шести часов вечера, — внезапно сообщила она.

— Вот и хорошо, — обрадовался Макс, пряча упаковку в свой карман. — Уже восемь.

— А завтра нас обязательно спасут.

— А как же! Завтра спохватится мой секретарь и пришлет за нами спасательную команду.

— Значит, нужно продержаться только до завтра.

— Точно.

— Максимилиан, а вы умеете строить хижины?

— Полагаю, с нас хватит шалашей.

— Это что за шалаши?

— Это стога из веток.

— Я не полезу в стог!

— Эллис, вы кто?

— Я? Эллис!

— А мне порой кажется, что вы Каролина.

— Не поняла.

— И не надо. Не надо строить из себя ту, чем на самом деле не являетесь. Полезете и в стог, и в огонь, и в воду. Если это потребуется в целях выживания, разумеется.

— Ах вот вы какой?! Привыкли командовать подчиненными? А я вам не раба!

— Хорошо, будете спать под открытым небом. Только не кричите, когда на вас прыгнет белка. У меня слишком чуткий сон, а я собираюсь хорошенько выспаться.

— Я передумала. Я согласна.

— На что?

— На то, что вы только что мне предлагали!

— А, на стог?

— Угу. На шалаш.

— Ладно, посмотрим, что можно сделать.

Когда они вернулись на пляж, Максимилиан полез в кусты и принялся ломать ветки. Эллис сначала немного побродила по воде, пиная привлекательные ракушки босыми ногами, уставшими от туфель. Затем глубоко вздохнула, посмотрела в сторону кустов, откуда слышался невообразимый шум, и отправилась помогать заготавливать материал для строительства. Пусть он не считает ее белоручкой. Сравнить Эллис с Каролиной?! С этой капризной стервой! Какая наглость.

Обидеться на него, что ли? Что он себе позволяет? И вообще, этот миллионер слишком много себе позволяет. Привык небось, что девицы вешаются на него виноградными гроздьями, стоит ему лишь поманить их пальцем. Эллис не такая. Да, Макс ей внешне очень нравится. Эллис чувствует к нему особое сексуальное притяжение, но она взрослая девушка и вполне может справиться со своими внезапно возникшими чувствами и желаниями. Она не опустится до случайного секса с обворожительным мужчиной…

Может, не стоит быть такой категоричной?

— Помогаете? Хорошо. — Макс заметил, как она наломала прутиков. — Тонковаты. Но они пригодятся, чтобы отгонять насекомых.

С другой стороны, он ничего ей не предлагает. Гад! Мог бы и предложить, чтобы она имела возможность гордо отказаться и сделать вид, что обиделась.

— Не кукситесь, Эллис! Ломайте толстые ветки.

— О! — воскликнула она.

— Что случилось? — заботливо поинтересовался Макс, выглядывая из гущи кустарника.

— Ничего, — солгала Эллис.

На самом деле случилось. На ее лице отобразилась долгожданная эмоция. Какая жалость, что у нее под рукой нет зеркальца! Когда-нибудь они выберутся с этого необитаемого острова, и Эллис сможет полноценно управлять собственным лицом, отображая на нем чувства и ощущения. Пока это возможно, если только она думает о Максе. Это обстоятельство не позволяет выбросить его из головы, но потом она натренируется и начнет обходиться без его брутального образа. И Ньюмен согласится с ней работать!

— Осторожно!

Макс успел крикнуть, а Эллис успела отдернуть руку от гнезда. Встревоженная птица, до последней минуты охраняющая свою кладку, с громким криком вылетела из кустов прямо перед ней.

— Старайтесь не навредить природе, — глубокомысленно изрек Макс и предложил Эллис приступить к возведению сооружения.

То, что они возвели, жилищем назвать было трудно. Скорее, местом для сна.

Два весла от резиновой лодки как подпорки держали крышу, которой, собственно, и была сама лодка, а вместо стен торчали ветки. Макс постарался переплести их как можно чаще, чтобы ни один зверь не смог проскочить внутрь. Пока он плел, а Эллис ему помогала, наступили глубокие сумерки. Нужно было сооружать вторую хижину, но Эллис была недовольна.

— Мышь проскочит! — возмущалась она, засовывая палец в отверстие между ветками.

— Если будете привередничать, мне придется спать с вами! Я не успею сделать себе шалаш.

Эллис замолчала, обдумывая положение. С его стороны это заинтересованность в ее неотразимой чувственности или банальное хамство? У мужчин порой сложно отличить одно от другого, не поймешь, говорят они комплимент или хамят.

Макс не стал дожидаться ее благоразумного отказа и занялся постройкой своего шалаша ближе к кустам с птичьими гнездами, они составили одну его стену в целях экономии.

Эллис пожелала ему спокойной ночи и полезла в свое убежище. Ей еще предстояло изнутри заделать ветками вход, Макс промычал ей в ответ отдаленно похожую на «и вам того же» фразу и продолжил плетение стены уже в кромешной темноте. Эллис старательно заделала вход и упала на мягкую постилку из травы, натасканной заранее. Она старалась не думать о количестве насекомых, обитающих в этой траве, хотя перед тем, как постелить, Эллис все тщательно перетрясла. Она думала, как дожила до такого безобразия. Но больше всего ей нравилось то, что до него дожил Максимилиан Гринберг. Она представила заголовки газет: «Миллионер провел ночь на необитаемом острове с официанткой. Что они там делали?». Ничего. Спали порознь. Эллис нахмурилась, заголовок ей совсем не понравился. Гораздо лучше звучало по-другому: «Миллионер провел ночь на необитаемом острове с топ-моделью Эллис. Ему все завидуют!». Да, это лучший вариант, к этому Эллис нужно стремиться во что бы то ни стало. Под заунывное урчание пустого живота она уснула.