Жарко вдвойне - [115]

Правильно ли я поняла? Он доверял мне бой, верил в меня, позволял мне быть агентом, а не просто любимой девушкой? Это было… одновременно чудесно и печально, поняла я. Почти нереально. Раньше Ром никогда бы так не поступил. Он бы запер меня в безопасном месте и оставил там до завершения боевых действий.

Не уверена, значило ли это, что он принял «другую» Белл, которой я стала, и поверил в неё, или решил, что нам не суждено быть вместе.

– Мы можем застрелить её, – сказал Таннер. – Тогда Белл не придется ввязываться в девчачью заварушку.

Ром покачал головой:

– Коди передал мне конфиденциальные сведения о фабрике, и если Осушающая девушка находится там, где я думаю, то от выстрелов взорвется все здание.

Я была так рада, когда Ром дал согласие на мое участие в вылазке, но на такое я не подписывалась. Одно неверное движение, и…

– А сейчас нам можно стрелять?

– Я скажу, когда будет пора зачехлить пистолеты. Не бойся и не увлекайся стрельбой, а то, чего доброго, меня подстрелишь. Нам на руку, что сегодня здесь не так много охраны, как предполагали мы с Коди. – Ром вышел вперед и огляделся. – У нас вышло заморозить несколько её счетов, и, похоже, кое-кто из приспешников ушел, когда она не смогла с ними расплатиться.

Ром наконец вошел в здание, и все последовали за ним, как на буксире. Мы действовали в режиме повышенной готовности. Нас окружали клетки – пустые. На крючках висели лабораторные халаты. По всему периметру располагались компьютерные системы и неизвестные мне аппараты. Здесь стояли даже столы с крепежами для рук и лодыжек, и у меня по спине невольно побежали мурашки.

Мы миновали один коридор, затем второй. Ром заглядывал в кабинеты, мимо которых мы проходили, и обводил их дулом заряженного пистолета.

– Зря старался, – сказал он в одном из кабинетов. А потом хлопок, свист, кряхтение.

Я выпучила глаза, когда Ром вышел оттуда.

– Там прятался охранник, который позже мог бы внезапно напасть на нас, – объяснил он, отводя взгляд, и двинулся дальше.

Мы, как и прежде, следовали за ним. Таннеру пришлось стрелять в указанном ему направлении дважды, но только потому, что с первого раза он не попал. Жан-Люк трижды выпускал очередь по выскакивающим из углов и темных закутков врачам и охранникам, убегающим от остаточных возгораний после взрыва бомбы. Даже Гансу пришлось стрелять, и он убил противника наповал. Должна признать, братья меня впечатлили. Я думала, что парни будут только тормозить нас, но они в этой миссии сделали больше, чем я.

Но моя очередь ещё впереди. Здесь ли Осушающая-будущая-покойница или удрала сразу же при включении сирены? Спустя секунду я решила, что она, скорее всего, здесь. Если Коди заманил стерву сюда, он не позволит ей уйти.

Нужно держать страх на коротком поводке. Вода питала её, укрепляла, поэтому ледяные шары, наверное, только придадут ей сил. Грусть тоже мимо. Пролив на злодейку дождь, я подпишу себе смертный приговор.

Остаются огонь, ветер и земля. Огонь – мне понадобится ярость. Ветер – потребуется четкая пропорция гнева, счастья и печали. Земля – нужна ревность.

– Все нормально? – прошептал мне Жан-Люк. Он бдительно стрелял глазами по сторонам. – Ты побледнела.

Я убрала пистолет в поясничную кобуру:

– Просто пытаюсь решить, какой из стихий воспользоваться в грядущей, как говорит Таннер, девчачьей заварушке.

– И уже определилась?

Да, но пока что не хотела признавать. Но отпираться бесполезно.

– Скорее всего, огонь. Он создает пепел, противоположное тому, что укрепляет Осушающую задницу.

Жан-Люк фыркнул и быстро покосился налево, затем оглянулся назад. Он приблизился ко мне ещё на дюйм:

– И какая эмоция тебе для этого нужна? Ярость, да?

– В точку. – Замедлив шаг, мы повернули за угол.

Жан-Люк кивнул и о чем-то глубоко задумался, перемещая дуло пистолета в одном направлении со взглядом.

– Рому не по душе, что ты агент.

Я сузила глаза:

– Ты не можешь этого знать. Ты вернул ему воспоминания, а это значит, что сейчас их в тебе нет. Ты не знаешь, что он чувствует.

– Серьезно? Знаешь что, милая? Я все записал. Я знал, что придет время вернуть их и осчастливить тебя, но мне не хотелось забывать ни единой детали, связанной с тобой. Поэтому я все записал и потом несколько раз перечитывал. Я выучил его воспоминания наизусть. Ром не хотел, чтобы ты была агентом. Он думал подхватить тебя и вместе со своей дочкой спрятать в безопасном месте.

Донельзя потрясенная, я перевела взгляд на человека, о котором шла речь. Я видела лишь его напряженную спину и половину лица, когда он, совсем как Жан-Люк, смотрел по сторонам в конце коридора, решая, куда идти дальше.

– А ещё сразу же после развода с Лексис у него была интрижка с Осушающей девушкой. Он называл её Конфеткой. Их роман протекал весьма бурно, но потом Ром порвал с ней, чтобы попробовать вновь вернуть Лексис. Это жутко разозлило Кэндис. Оскорбило её.

Каждая мышца моего тела напряглась. Лед внутри меня таял быстрее, чем когда-либо. Из кончиков пальцев выстреливали язычки пламени.

– Это невозможно. Во-первых, она парапрест, работавший на Очаровашку. Во-вторых, Ром ненавидит парапрестов. В-третьих, прикосновение к ней высасывает из человека все запасы воды, а Рома не осушали.