Жаркие перегоны - [2]

Выйдя снова на яркий дневной свет, Капитолина Николаевна прибавила шаг. Электронные часы на знакомом сером здании управления показывали без четверти девять, рабочий день здесь уже начался, и она, пожалуй, чуточку запоздала. В нужный кабинет лучше всего попасть пораньше, когда у всех еще хорошее утреннее настроение, не испорченное ни звонками, ни разносами сверху. Но и в такой благоприятной обстановке надо сориентироваться, решить — начинать разговор с обворожительной улыбки или с делового и прямого вопроса. В считанные минуты (именно минуты отводят большие чины на аудиенции) нужно распознать человека, угадать его настрой... Капитолине Николаевне помогали опыт, живой ум, приятная внешность. Она знала, что в командировки надо брать с собою платья, выгодно подчеркивающие ее фигуру, что волосы должны быть тщательно прибраны, а духи — дорогие. Что бы там ни говорили, а внешность в деловых, пусть и мимолетных, встречах играла не последнюю роль, в этом Капитолина Николаевна убеждалась не раз. Конечно, есть мужчины, которые зачумленными глазами смотрят только в бумаги, с такими каши не сваришь. Есть и женщины, ревниво воспринимающие появление такой яркой просительницы. Но стоит попасть в кабинет умного и наблюдательного человека, пускай и очень занятого, как все должным образом оценивается и ставится на свои места. Сразу же возникает нужный контакт, разговор складывается сам собой, и тут уж только не теряйся — смело подыгрывай, старайся остроумно отвечать на комплименты, улыбайся. Короткая беседа катится в желанном русле, а руки хозяина кабинета делают между тем необходимое: листают документы и охотно, без проволочки, их подписывают. Именно в такие кабинеты Капитолина Николаевна входила потом своим человеком.

Сейчас, подойдя к дверям распорядительного отдела, она прикинула, что попадаться на глаза его начальнику, Степняку, пока не стоит — тот начнет доказывать ей, что сегодня ничего сделать невозможно, что обстановка на дороге сложная... Надо бы найти нынче другого, более решительного человека. Чтоб помог ей без волокиты, с пониманием отнесся к сложившейся на заводе ситуации. А уж она постарается убедить, упросить этого человека — нельзя ей возвращаться без цистерн!

С широкой лестничной площадки хорошо видна была массивная дверь с черной табличкой посередине: «К. А. Уржумов, начальник Красногорской железной дороги». Зайти бы сейчас, объяснить, что их завод в затруднительном положении, что без помощи железнодорожников квартальный его план сгорит синим пламенем, а коллектив останется без премии. Да разве не знает Уржумов их трудностей? Вчера ведь звонил ему директор, а она присутствовала при этом разговоре...

Из приемной начальника дороги вышли несколько мужчин в железнодорожной форме — с широкими золотистыми нашивками на рукавах и лацканах кителей. Капитолина Николаевна безошибочно определила в этой группе центральную фигуру — приземистого лысоватого мужчину с жестким взглядом и коротковатыми руками, цепко держащими зеленую папку. Возможно, это был начальник дороги, она не знала его в лицо, но идущий рядом с приземистым цыганского вида человек назвал его Василием Ивановичем, и Гвоздева вспомнила, что так зовут первого заместителя Уржумова — Желнина. Набравшись смелости, она громко поздоровалась: «Здравствуйте, Василий Иванович». Желнин рассеянно скользнул по ней взглядом, машинально кивнул в ответ. Но Капитолина Николаевна сочла, что для начала и этого достаточно.

 

В приемную Желнина — квадратную, залитую солнцем комнату — она вошла спокойно и уверенно, как надо было входить к секретарям больших начальников. В том важном деле, которое ей поручили, не было мелочей, — была цепь действий и событий, одно с другим связанных и одно от другого зависящих.

За старомодной конторкой сидела пожилая некрасивая женщина («Ну, с этой придется повозиться...»). Она молча кивнула на приветствие вошедшей, уткнулась было снова в бумаги, но тут зазвонил один из многочисленных телефонов на столике, сбоку от конторки, и секретарша потянулась к нему. Выслушав, ровно сказала: «Хорошо, иду» — и вышла, ступая неожиданно молодыми легкими ногами.

Капитолина Николаевна села на один из тугих малиновых стульев, шеренгой вытянувшихся вдоль стены под окном. Огляделась. Ничего примечательного в приемной не было, разве только недавно натертый паркетный пол. Солнце желтыми квадратными плитами лежало на этом сверкающем паркете, отражалось на потолке.

Опять зазвонил телефон, звонки были настойчивыми, длинными, и Гвоздева, решив, что ничего дурного не сделает, подняла трубку.

— Мама! — раздался в ней женский голос.

— Вам кого? — спросила Капитолина Николаевна.

— Мне Татьяну Алексеевну. («Ага, значит секретаршу зовут Татьяна Алексеевна...»)

— Вы знаете, она вышла.

— Вышла? — растерянно переспросил голос.

— Может, что передать? — тут же сориентировалась Капитолина Николаевна.

— Да, передайте, что звонила Вика.

— Обязательно передам, не беспокойтесь!

Капитолина Николаевна ответила еще на пяток звонков, записала кое-что на календаре секретарши. Та вернулась через несколько минут, глянула на записи, скупо улыбнулась: