Жаркие бразильские ночи - [8]

Она больше ничего не добавила, но Деанджело понимал, что Харриет смутила его готовность подстраиваться под постоянно меняющийся график семейства Каэтанос, хотя обычно такая капризность делового партнера заставляла его отказываться от встречи.

Харриет коснулась экрана тонким пальцем.

— Насчет отеля. Я изменила бронирование, как вы просили. Полагаю, действительно имеет смысл остановиться в отеле, который вы собираетесь покупать, но должна вас предупредить: он не соответствует вашим обычным требованиям. — Она провела пальцем, и на экране планшета возникло изображение огромного белого здания с фасадом, усеянным балконами; на переднем плане виднелась золотистая полоса песка. — Вот «Дворец Каэтанос». Как видите, расположение отличное, но отель, по-видимому, представляет собой видавшую виды версию собственного былого величия. Отзывы о нем уже менее восторженные, чем когда-то. Я немного покопалась в Интернете, чтобы больше узнать о семье Каэтанос. Они напоминают персонажей мыльной оперы — старинный бразильский род, практически аристократы. Еще около двадцати лет назад всего один человек, Аугусто Каэтанос, контролировал тут весь бизнес.

Харриет нажала на ссылку, и грудь Деанджело болезненно сжалась, когда он увидел фото мужчины лет пятидесяти с седыми волосами и проницательным взглядом смеющихся глаз.

Аугусто Каэтанос утратил контроль над своей компанией ровно двадцать лет назад. Эта дата была выгравирована на том, что осталось от сердца Деанджело. Он молчал, чувствуя, как старая ядовитая смесь горя и гнева пузырится в душе.

— Согласно договоренности, мы встречаемся с его наследниками — двумя сыновьями и дочерью, — продолжала Харриет. — Ходят слухи, что, хотя они и управляют теперь семейным бизнесом, ни у кого из них нет ума прежнего владельца. Они быстро превратили гостиницы в роскошные островные курорты. По моим данным, те вызывают недовольство местных жителей и экологов. Имеются сведения о взяточничестве и вымогательстве, о некоторых довольно серьезных нарушениях правил охраны окружающей среды, а также о жалобах на низкую зарплату сотрудников из числа местных бедняков. Все это вынудило новых владельцев потратить целое состояние, и поэтому они позволяли сторонним инвесторам вкладывать средства в свой бизнес, желая продолжать увеличивать расходы и вести роскошный образ жизни. — Харриет наморщила лоб. — Это не очень хорошая инвестиция, ни в финансовом, ни в репутационном плане.

— Инвестиция? Нет. Но поглощение — да.

— Поглощение? — Харриет удивленно вскинула брови. — Но в контрактах речь идет только о двух процентах.

— Разве я когда-либо беспокоился о двух процентах чего-либо? Лететь через полмира ради такой незначительной доли? Нет, Харриет, это не инвестиции. Каэтаносы были небрежны. Мало того что они распродали долю бизнеса, они еще каждый дробили свои собственные доли, время от времени скидывая часть акций. И каков же результат? Никто из них не знает, сколько всего акций было передано посторонним.

— А вы знаете.

Это был не вопрос, но Деанджело все равно ответил:

— Сорок девять процентов. И даже если бы они знали, что продано так много, они, скорее всего, предположили бы, что большинство акций принадлежит теперь сотням инвесторов по всей Южной Америке и что они могут продолжать вести себя как мажоритарные владельцы. Однако это заблуждение. Все сорок девять процентов в настоящее время принадлежат дочерним компаниям «Эйон». Это было бы достаточно легко проследить, если бы Каэтаносы удосужились это сделать. Я не совершил ничего противозаконного. Но сейчас семейка Каэтанос готова обхаживать меня, пытаясь убедить приобрести два процента акций, не зная, что в таком случае я завладею контрольным пакетом.

Сердце Деанджело сжалось в предвкушении этого момента.

— Похоже, вы прикладываете слишком много усилий, чтобы купить сеть нерентабельных отелей. Да, здания — великолепные образчики архитектуры Старого Света. Но, судя по их фотографиям в Интернете, им требуется серьезный ремонт. И острова потрясающе красивые, но местные власти погрязли в коррупции. Если вы планируете владеть собственными отелями, разве не проще начать строить их с нуля?

— Речь идет не об отелях, Харриет. Речь идет о восстановлении справедливости.

А еще о выполнении обещания, которое Деанджело дал своей матери. Он машинально провел пальцем по тонкой линии шрама на своем лице, тянущейся от лба к подбородку, и подумал: «Я заставлю их заплатить! Каждого из них! Я сотру имя Каэтанос из памяти всего города. И это стоит любых денег!»

Деанджело резко сменил тему.

— Что-нибудь еще?

— Да… — Харриет запнулась. — Вы меня наняли только потому, что…

Она снова сделала паузу. Харриет обычно не была болтливой, но Деанджело никогда прежде не видел, чтобы она не могла подобрать необходимые слова.

— Потому что мне нужно, чтобы вы изображали из себя мою жену? — подсказал он.

— Да. — Харриет покраснела. — По крайней мере, жену Маркоса Сантоса — именно под этим именем вы сказали забронировать вам номер.

— Боюсь, это тоже я, — сухо пояснил Деанджело. — Маркос — мое второе имя.

Свое первое имя, Лучано, он оставил в Бразилии. Так его называли только в семье отца. Для своей матери он всегда был Деанджело — ее ангелочек.