Жаркая зима - [27]

— Сюда его, — резко кивнул граф. Подумал зло: если снова Реннар что-то учудил, лично посоветует старшему фор Гронтешу выпороть остолопа. Но за злостью маячила другая мысль, порожденная всеми событиями последнего месяца: лишь бы не очередной убийца.

— Господин… — вошедший парень мялся, явно не смея говорить при начальнике Тайной Канцелярии.

— Что случилось? — тихим и словно заледенелым голосом спросил адмирал.

— Там это… Труп какой-то. Линара пошла в гостиную убраться, а он того, лежит.

— Кто? — от короткого вопроса даже у графа словно льда за ворот насыпали.

— Так труп же! В кровище весь и рукой скребет.

Гелли вздохнула:

— Пойдем, деточка. Это мужские разговоры.

— Погодите, — графа словно под руку толкнуло: наитие, точное знание, что барышня будет там нужна. — Джегейль, я прошу прощения за неподобающую просьбу, но ведь ты не боишься трупов?

— Магию глянуть? — с полуслова поняла та. — Конечно, не вопрос. Я готова.

— Ланкен, прикажи подать карету и пошли кого-нибудь за Фенно-Дералем. Пусть подъезжает сразу к фор Гронтешам. А теперь, пока ждем карету, еще раз. Что за труп, как выглядит, откуда взялся?

— Так это, не могу знать, — развел руками парень. — Линара как завизжит и в обморок, а я заглянул и сразу за господином, ему, чай, виднее, что делать.

— Разумное решение, — вздохнул фор Циррент. — Ладно, посмотрим на месте. Знаете, дорогой адмирал, есть у меня ощущение, что кому-то в столице вы категорически мешаете.

У Жени было ощущение, что кому-то категорически мешает не адмирал, принц и прочие политические фигуры Андара, а только и исключительно ее, Жени, спокойная жизнь. Сначала труп в Чародейном саду, теперь — в доме фор Гронтешей, не говоря уж о том, что в промежутке она чуть не стала трупом сама, хоть и заодно с Ларком. Конечно, нет ничего страшного или опасного в просьбе осмотреть очередного мертвяка на предмет следов от магии. Но и приятного мало!

— Такой прекрасный день был, и нате вам, — пробурчала она, забираясь в поданную к крыльцу карету. По крутым узким ступенькам довольно сложно оказалось подняться в платье, даже несмотря на то, что граф осторожно поддержал ее под локоть. Коляска, в которой они катались с тетушкой, была намного удобнее, но Женя прекрасно понимала, что сейчас закрытая карета уместнее. Хотя еще уместней было бы переодеть ее в брюки и камзол и выдать за парня — вот только с этим ее мнением все равно никто бы здесь не согласился.

— Поверь моему опыту, дорогая Джегейль, чем прекрасней день, тем больше шансов на отвратительный вечер. Тишина — не повод расслабляться.

— Это у вас профессиональное.

Граф казался раздосадованным, и Женя искренне ему посочувствовала. Но ведь действительно, профессиональное! А как хорошо сидели…

И об адмиральском поваре она расспросить не успела…

Стучали по мостовой копыта, тарахтели колеса, в уголке сжался парень, принесший весть о трупе — ему наверняка было сильно не по себе оказаться в карете с господами, но выпускать его из вида граф категорически не захотел. Свидетель все же.

Ехали молча.

Карета подвезла их к самому входу в особняк, но граф не позволил сразу войти, попросив для начала показать окно гостиной. Оно оказалось открыто, на поднятой раме плясали острые разноцветные искры.

— Заклинанием открыли? — спросила Женя, сообщив о том, что видит. — Слушайте, но если у вас здесь есть такие чары, что толку в запорах? Тогда и запирать все нужно магией?

— Чары запрещенные, — сообщил граф.

«Еще бы они были не запрещенными», — фыркнула Женя. А вслух спросила:

— И что, тем, к кому вот так залезли, легче от того, что нарушен не один закон, а два?

— Мой дед ставил здесь защиту от магического взлома, — сообщил адмирал. — При отце ее обновляли, но теперь… — он развел руками.

— А что теперь? — не поняла Женя.

— Несколько лет назад принят эдикт, ограничивающий применение магии, — напомнил граф то, что Жене уже говорили — вот только она, как выяснилось, придала этому факту куда меньшее значение, чем следовало. — Поговорим об этом дома, Джегейль. Я объясню. А сейчас давайте, наконец, посмотрим, что там за труп.

Труп, руками уже не скребущий и абсолютно бездыханный, обнаружился в той самой гостиной, где они так славно посидели с чаем и суши несколько дней назад. Невысокий полноватый мужчина средних лет лежал навзничь, раскинув руки и неестественно задрав голову. На лице был написан ужас. На темной одежде не было видно крови, но на пол ее натекло изрядно. Как подумала Женя, намного больше, чем могло бы натечь из раны, из которой все еще не выдернут меч.

Меч торчал в груди. Та самая катана, от которой Женя в первое посещение дома фор Гронтешей не могла отвести взгляд. Зачерненный клинок дрожал, и Жене послышалось низкое, на грани даже не слышимости, а чутья, гудение. Темная аура вокруг клинка стала ярче, но теперь в ней преобладали алые и багровые всполохи. Меч напился крови и торжествовал, и готов был убивать снова.

— Что-то Фенно-Дераль запаздывает, — спокойно и даже как будто задумчиво сказал граф. — Джегейль, ты в порядке?

— Мне, как бы сказать, жутковато, — призналась Женя. — Вы к нему не подходите только, ладно?