Жаркая любовь - [31]

Руперту даже в голову не пришло ее попросить. Ему никогда не требовалось о чем-то просить Алекс, да и проситель из него был никудышный. И он оскорбленно произнес:

– Могла хотя бы подумать обо мне. В какое положение ты ставишь меня?

И миролюбивая, уступчивая Алекс выдала:

– В паршивое.

Конечно, на этом их спор не закончился. Они препирались всю дорогу до гостиницы, где их ждали гости. Но и тогда они не помирились, а лишь на время сложили оружие.

Руперт избрал молчаливую позицию оскорбленного достоинства. Он дулся на Алекс весь вечер. Он не поцеловал ее на прощание, не говоря уже о том, чтобы осчастливить предложением остаться на ночь. Его звонки сократились до необходимого минимума, определявшегося потребностями их общих знакомых.

Поскольку Алекс не соизволила одуматься или хотя бы продемонстрировать, что чувствует себя виноватой, Руперт сам явился к ней в воскресенье, чтобы сообщить, что слишком занят на работе и не сможет ночевать у нее в ближайшие две недели.

Он сделал паузу в ожидании жалоб и протестов. Но вместо этого Алекс чуть ли не с облегчением воскликнула.

– Как, и ты тоже? Честное слово, Руперт, мне ужасно жаль, но, по-моему, ты прав. У меня буквально нет ни свободной минуты! Но я непременно постараюсь выкроить для тебя свободный уик-энд после Рождества, обещаю!

Чуть не лопаясь от злости, он прошипел:

– Будь осторожна, Алекс! – И когда она обратила на него недоуменный взор, зловеще добавил: – Не променяй то, что имеешь, на какой-то мираж!

И пулей вылетел из дома.

– Что здесь за шум? – поинтересовалась Джулия, выплывая из ванной комнаты, завернутая в полотенце и с жуткой зеленой маской на лице.

Алекс без сил плюхнулась на стул. Она едва дышала, как будто ядовитый выпад Руперта сумел-таки достичь цели.

Конечно, разбить ей сердце было невозможно. Потому что оно давно и навсегда принадлежало Руперту, и только ему. Этого не изменишь никакими словами. И все же она не могла отделаться от чувства, что происходит что-то страшное.

Алекс сама не могла бы сказать, что именно. И как это началось. И почему. Но ей внезапно почудилось, будто у нее выбили почву из-под ног.

– Руперт изволил на тебя гневаться? – спросила Джулия, пристроившись на подоконнике.

– Вроде бы нет, – механически откликнулась Алекс, все еще погруженная в свои мысли.

Мираж? Что он имел в виду, говоря это? И от чего она отказывается? Откуда эта необъяснимая растерянность? И даже страх? Черт побери, ее буквально мутит от страха!

– Я полагаю, это из-за Джо.

– Можно подумать, на Джо свет сошелся клином, – с горечью заметила Алекс, стараясь взять себя в руки.

– А что я тебе говорила? – Джулия улыбнулась, как кот, добравшийся до сметаны.

– Ничего ты не говорила! – взорвалась Алекс. – Ты сказала, что Руперт к нему ревнует. Но ты не говорила, что вся моя родня дружно объявит ему войну!

– Да неужели? – Для Джулии это было новостью.

– Они все его ненавидят! – Однако врожденное чувство справедливости тут же заставило Алекс уточнить: – Ну, все, кроме Лаванды. Но и она считает, что мне не стоит водить с ним компанию. – Она стиснула зубы, стараясь преодолеть отчаяние. – Зато все они сходятся на одном. Он слишком привлекателен, чтобы с ним можно выло работать.

– Черт побери, он слишком привлекателен, чтобы с ним жить! – буркнула Джулия без малейшего удивления.

– Но это никоим образом не касается меня. Я всего лишь с ним работаю! – с усилием проговорила Алекс.

– Ах, ну еще бы! – Джулию невозможно было ничем пронять. – Ну и каков же он – я имею в виду в работе?

– Он как ураган. – Алекс подумала и добавила: – Одушевленный ураган.

Джулия плотоядно ухмыльнулась. Ее голос опустился до зловещего шепота, как при озвучивании телевизионного ужастика. Когда-то Джулия бралась и за такую работу.

– Много ли времени ему требуется, чтобы закружить и такую невинную девочку?

Алекс сердито прищурилась, глядя на Джулию. Ее надежный, устоявшийся мир раскачивался все сильнее, грозя похоронить Алекс под обломками.

– Если ты считаешь себя очень остроумной, то позволь заверить тебя, что это не так! – холодно сказала она. – Со мной Джо обращается как с коллегой – и не иначе.

– Но это еще не значит, что он перестал быть одним из самых чумовых любовников, – рассудительно заметила Джулия. Ее глаза алчно сверкнули. – У него такие губы…

– Тебе, сексуальной маньячке с зеленой рожей, не дано этого понять, – упрямо возразила Алекс вместо того, чтобы согласиться с последним заявлением, – а меня он совершенно не интересует.

– Ах вот как?

– Да, вот так! – Алекс готова была сорваться. – Джо Гомес может быть самым чумовым любовником в мире и даже получить за это приз. Мое сердце останется холодным и спокойным. Вот что я о нем думаю.

– Да кто же предлагает тебе думать? – покачала головой Джулия.

– Я! Именно это я всегда и делаю! Я думаю! – Алекс почти кричала. – И я не могу позволить себе думать о человеке, с которым работаю, как о сексуальном объекте. Довольно? Ты все поняла? Я достаточно ясно выразилась?

– Поняла, поняла, прелесть моя. – Джулия явно не ожидала такой вспышки. – Как скажешь, так и будет!

Настоящее землетрясение, перевернувшее с ног на голову ее мир, произошло за две недели до Рождества.