Жарче, чем тропики - [34]

Джамал поднял ее еще выше и запечатлел на ее устах жаркий, жадный поцелуй, от которого у нее голова пошла кругом.

— Вот от этого ты точно слабеешь в коленках, — озорно улыбнулся он. — Так, говоришь, «отлично»? С кем же ты меня сравниваешь? Или ты фантазировала на мой счет?

— Я никогда не…

— Ты маленькая лгунья, упрямая, агрессивная, злоязычная… Хорошо еще, что я женился на тебе вовсе не в надежде на медовую сладость.

— Ты женился на мне, чтобы заполучить меня в постель! — фыркнула Мари.

— Для этого не было нужды жениться, — возразил Джамал. — Я мог бы заполучить тебя в постель еще в Париже, но решил не испытывать твоего умения владеть собой… Ты должна бы быть мне благодарна…

— Благодарна? — Мари открыла рот и сжала кулаки.

Джамал насмешливо взглянул на нее.

— Ты не выдержала бы такого испытания. Я мог взять тебя после первого же поцелуя.

Взбешенная Мари размахнулась, но в следующую секунду ее слишком разгоряченное тело плюхнулось в воду. Отплевываясь и задыхаясь от неожиданности, она прижалась к облицованной плиткой стенке бассейна и смахнула намокшую прядь волос с глаз. Джамал погрозил ей пальцем со словами:

— Я не допущу, чтобы ты ударила меня. Ты — моя жена, и тебе придется относиться ко мне с уважением.

Лунный свет обрисовал его темно-бронзовый силуэт, погруженный по пояс в воду. «Ты — моя жена», отметила она для себя его слова. В общем-то ей наплевать на это. Как бы она его ни любила, трудно представить себе длительные отношения между ними. С другой стороны, ее возмутила самонадеянная вера Джамала, будто он может взять от брака все, что его устраивает, и отбросить все, что не устраивает.

— Я не только не верю в брак, но и не чувствую себя твоей женой и не желаю ею быть, — с жаром выпалила Мари. — И вовсе не почитаю брак с тобой за честь. Я чувствую себя использованной. Те обряды были просто насмешкой, и не думай, что кольцо на моем пальце мешает мне понять это.

Джамал двинулся к ней, бормоча:

— Так ты чувствуешь себя использованной? Тогда что значит для тебя нежность? Ты и это хочешь порушить, как ты рушишь все, что нас соединяет, своим узким, скованным, ничтожным умишком, эгоистичным и самодовольным чувством превосходства!

Мари оцепенела, и гневный румянец сошел с ее щек.

— Я не чувствую своего превосходства, — прошептала она пораженная, опустошенная той темной яростью, вспышку которой она сама же спровоцировала.

— Но ты отдала мне только свое тело и ничего больше. Похоже, я не заслуживаю большего. Если наш брак действительно ничего не значит для тебя, тогда я был не прав, заставив тебя снова надеть кольцо. — Он прижал ее к себе, крепко взял за руку, стянул кольцо и красноречивым жестом отвращения швырнул его в воду. — Оно останется здесь навечно, ибо тебе придется приползти ко мне на коленях для того, чтобы я позволил тебе опять носить его!

Чистое безумие: как только Джамал отобрал у нее кольцо, она захотела вернуть его с неменьшей страстью, чем та, что сквозила в проявленном им отвращении. Узколобая, эгоистичная, самодовольная, вспоминала она, и слезы сдавливали ей горло. Неужели он и в самом деле видит се такой? На душе у нее было больно, очень больно.

— Но и без кольца на твоем пальце я волен наслаждаться тем, что уже стало моим. — Не успела Мари догадаться о его намерении, как Джамал взял ее за бедра, поднял из воды и посадил на бортик бассейна.

— Что ты делаешь?! — Она в удивлении открыла рот.

— То, что хочу, — резко бросил он, раздвигая ее колени своими мускулистыми бедрами и обхватывая ее за ягодицы. — Раз ты считаешь, что я использовал тебя, тогда мне сам Бог велит совершить этот грех.

Мари погрузила дрожащие руки в его густые шелковистые волосы. Ее чувства, вошедшие в явное противоречие с высказанным ею отказом, грозили разбить надвое ее сердце, пока Джамал не завладел ее ртом со страстной настойчивостью…

Глава 8

Мари зашевелилась в уютной постели от утреннего холода. У нее все болело, болело даже там, где, по ее разумению, не могло болеть никогда. Но, как ни странно, это физическое недомогание не приносило ей страданий, а ее мозг заполнял поток эротических образов.

Она вспоминала то неземное блаженство, которое ей доставляли горячие поцелуи Джамала, ту феноменальную скорость, с которой ее предательски нетерпеливое тело таяло как воск. Вспоминала яростное соитие, когда он погружался в нее снова и снова, безжалостно доводя до максимального возбуждения, далеко превосходящего самые буйные женские фантазии. Вспоминала свой собственный похотливый экстаз, когда Джамал потерял контроль над собой. Вспоминала и сгорала от стыда за собственную слабость.

Если честно признаться самой себе, то не стоит отрицать, что она упивалась этой чувственной близостью и радовалась жадной потребности мужчины в ней, а больше всего тому, с каким удовольствием засыпала в его объятиях, зная, что он рядом, и чувствуя себя удивительно безмятежной оттого, что она уже не одна.

Итак, началось, удрученно думала Мари. Вот что делает с тобой любовь. Она приводит в горизонтальное положение твою гордость и попирает твои принципы. Заставляет разумную женщину поступать неразумно. Твоя мать была умной женщиной, но ум ни разу не побудил ее разделаться с ее непотребным браком.