Жара - [3]

— Пары, сидевшие в автомобилях, в основном. Так пишут. По статистике я вряд ли попаду в их число. У меня нет автомобиля, и я до сих пор хожу на своих двоих.

— В этом городе имеются и другие проблемы.

— Я знаю. Я должен был встретиться с моим братом.

— Здесь, в городе?

— В паре часов от города.

— Тебе лучше отправиться туда прямо сейчас.

Ричер кивнул:

— Я надеюсь успеть на последний автобус.

— До полуночи?

— Кто был этот парень?

Женщина не ответила.

Жара не спадала. Воздух был густым и тяжелым, и грохотал гром. Ричер слышал его с севера и запада. Возможно, собиралась настоящая гроза в Хадсон Вэлли, ревущая и громыхающая над медленным потоком меж высоких скал, подобно тому, что он читал в книгах. Свет постепенно темнел, становясь фиолетовым, словно погода готовилась к какому-то значительному событию.

Женщина сказала:

— Иди, проведай своего брата. Благодарю за помощь.

Красный отпечаток руки на ее лице постепенно исчезал.

Ричер спросил:

— У вас всё в порядке?

— Со мной всё будет хорошо.

— Как вас зовут?

— Джилл.

— Джилл, а дальше?

— Хемингуэй.

— Не родственница случайно?

— Кому?

— Эрнесту Хемингуэю, писателю.

— Не думаю.

— Вы свободны сегодня вечером?

— Нет.

— Меня зовут Ричер. Был рад познакомиться, — он протянул руку, и они пожали друг другу руки. Её рука была горячей и влажной, как будто у неё был жар. Впрочем, и его рука тоже. Тридцать семь градусов, а может и больше, и ни ветра, ни испарения. Лето в городе. Далеко на севере в небе вспыхивали молнии. Дождя не было.

Он спросил:

— Как давно вы с ФБР?

— А кто сказал, что я с ними?

— Этот парень — гангстер, ведь так? Организованная преступность? Всё это дерьмо про его людей, про то, что я должен покинуть город и тому подобное. Все эти угрозы. У вас была с ним встреча, и он проверял вас на наличие микрофона, когда положил руку вам на грудь. И я думаю, что он его обнаружил.

— Ты сообразительный парень.

— Где ваше прикрытие? Должен быть микроавтобус с людьми, прослушивающими в нём весь ваш разговор.

— Нет денег в бюджете.

— Я вам не верю. У города возможно, но федералы никогда не считают деньги.

— Лучше проведай своего брата. Это не твоя проблема.

— Для чего таскать на себе провода, если тебя никто не слушает?

Женщина завела руки за спину, опустила их вниз, пошевелила ими, покачивая, словно расслабляя пояс. Черная пластиковая коробка — небольшой диктофон — выпала из-под её платья, болтаясь на уровне колен и повиснув на проводе. Она опустила одну руку ниже платья и потянула за провод, помогая другой рукой. Она выгибалась и извивалась, и диктофон опустился на тротуар, за ним последовал тонкий черный провод с небольшим бутоном микрофона на конце.

Она сказала:

— Всё есть на плёнке.

Маленькая черная коробка была покрыта каплями пота от её спины.

Ричер спросил:

— Я сделал что-то не так?

— Я не вижу, как можно было избежать всего этого.

— Он напал на федерального агента. Это преступление, и я свидетель.

Женщина ничего не ответила, медленно обматывая провод вокруг диктофона. Затем сбросила сумку с плеча и уложила диктофон внутрь. Стало жарче и еще более влажно, чем раньше, словно горячее, мокрое полотенце укрыло рот и нос Ричера. Молний на севере стало больше, они медленно мерцали без перерыва, ослабленные толстым слоем воздуха. Дождь так и не начался.

Ричер сказал:

— Вы собираетесь позволить ему просто так уйти?

Женщина ответила:

— Это действительно не твоё дело.

— Я с удовольствием расскажу, что я видел.

— Суда не будет еще год. Ты будешь должен снова проделать весь этот путь. Ты хочешь добираться сюда на четырех самолетах и двух автобусах из-за пощечины?

— Через год я буду где-то в другом месте. Может быть, ближе.

— Или еще дальше.

— Запись должна остаться на ленте.

— Нужно иметь что-то большее, чем пощечина. Адвокаты будут смеяться надо мной.

Ричер пожал плечами. Слишком жарко спорить. Он сказал:

— Хорошо, желаю приятно провести вечер, мэм.

Она спросила:

— Куда ты сейчас?

— На Бликер Стрит, наверное.

— Ты не должен этого делать. Это на его территории.

— Или куда-нибудь поблизости, может в Бауэри. Там же везде есть музыка, верно?

— То же самое. Это всё его территория.

— Кто он?

— Его зовут Кроселли. Всё, что находится к северу от Хьюстона и к югу от Четырнадцатой, принадлежит ему. И ты его ударил в голову.

— Он один, и он не найдет меня.

— Это мафиози, и у него есть свои бойцы.

— Сколько?

— Ну, может, дюжина.

— Недостаточно. Слишком большая площадь.

— Он подключит все клубы и бары.

— В самом деле? Он расскажет людям, что испугался шестнадцатилетнего пацана? Не думаю, что так случится.

— Ему не нужно объяснять причину. И люди будут лезть из кожи вон, чтобы помочь. Они все хотят заработать за хорошее поведение проценты, как в банке. Ты не продержишься и пяти минут. Лучше отправляйся к своему брату. Я говорю серьезно.

— У нас свободная страна, — сказал Ричер. — Именно для этого вы и работаете, верно? Я пойду туда, куда хочу. Я шёл очень долго.

Женщина замолчала надолго.

— Ну, я тебя предупредила, — наконец, сказала она. — Я не могу больше ничего сделать для тебя.

И она пошла в направлении Вашингтон Сквер, а Ричер остался там, где стоял, совсем один на Уэверли, то задирая, то опуская голову, чтобы поймать немного воздуха для дыхания. Когда он последовал за ней примерно две минуты спустя, то увидел, что она уехала в автомобиле, который стоял всё это время в зоне, запрещенной для парковки. «Форд Гранада» 1975 года, подумал он, бледно-голубой, с виниловой крышей и большой зубастой передней решеткой. Автомобиль свернул за угол, как сухопутная яхта, и исчез из виду.