Жар под золой - [88]

— Ты же сам видел, припугнуть их было необходимо, с четырьмя молодыми парнями нам бы ни в жизнь не справиться.

Франк толкал Бальке перед собой, а мы шли следом, не зная, что он затеял. Франк провел Бальке мимо моей будки к мертвецкой.

— Франк, куда ты идешь? — встревожился я.

— Лотар, у тебя ведь есть ключ, вот и отопри мертвецкую, да поживей, я не могу сейчас подать тебе письменное ходатайство.

Я отпер, и мы по очереди вошли в пустое и холодное помещение, где гулко отдавались наши шаги.

— Принеси стул, — скомандовал Франк. — Мне нужно поговорить с Бальке, а вы останетесь здесь, чтоб все слышать. Это может понадобиться.

— Но ведь здесь нельзя зажечь свет, — сказал я.

— Тогда мы перейдем в бывшую анатомичку, — ответил Франк, словно речь шла о чем-то совершенно обычном.

И вдруг в дверях возник пастор, хотя никто не слышал, как он подошел.

— Что здесь происходит? Что это были за выстрелы? Что это вообще значит? — И он указал на Бальке, а потом с осуждением взглянул на меня.

— Господин пастор, пожалуйста, не задавайте сейчас вопросов, — сказал Баушульте, — а вернитесь лучше к себе и ждите у телефона. Когда Бюлер постучит к вам в окно, позвоните в полицию и скажите, что на кладбище появились люди, которые что-то делают возле одного из склепов...

— Что вы затеяли? — снова спросил пастор.

— Очень вас прошу, поступите, как я сказал. Вы в самом скором времени обо всем узнаете... Не бойтесь, с этим человеком ничего не случится. Впрочем, одно я могу сказать уже сейчас: ящики принадлежат ему. — И он кивнул на Бальке.

Пастор стоял как раз между Бальке и Франком и переводил взгляд с одного на другого. Я не мог видеть выражение его лица, фонарики мы положили на кафельный пол и задернули толстые черные портьеры на стеклянных дверях.

— Ну ладно, я пойду, — сказал пастор, — я вам поверю, потому что это говорите вы, господин Баушульте, и я надеюсь, вы затем посвятите меня во все, что здесь уже произошло и еще произойдет. Но уговоримся заранее: я готов ждать ровно час, и не секундой больше.

Когда пастор ушел, Франк извлек из кармана какую-то бумажку.

— Итак, Бальке, ты можешь при желании сразу же отправиться домой, если, конечно, подпишешь сперва эту бумагу.

— Ничего я не подпишу...

— Ну зачем же так, ты ведь даже не знаешь, что в ней написано... Ты ведь председатель акционерного общества «Северная стройка», как называется сейчас этот консорциум; вы намерены снести Северный поселок, а потом на его месте выстроить новый, и если ты сейчас подпишешь бумажку, в которой будет сказано, сколько депутатов ты подмазал, чтобы Северный поселок продали, снесли и снова отстроили, а тебе поручили сперва вывозить строительный мусор, а потом доставлять строительный материал... У меня есть точная калькуляция, что ты должен был заработать на этом деле минимум три миллиона...

— Я ничего не подпишу, — сказал Бальке.

— Дальше, Франк, дальше, — торопил его Баушульте, — времени у нас в обрез.

Франк легонько пнул Бальке в ногу.

— Слушай, Бальке, я много недель дожидался этого часа, я знаю даже, кого ты подмазывал, здесь это все написано черным по белому. Депутату Кэнеру ты бесплатно возил стройматериал для его дома, депутату Рэддингофу ты даром возил лесоматериал для его бунгало, а депутату Бергермайеру ты задаром проложил к дому подъездную дорогу да еще сверх того подарил ему десять тысяч марок на память.

— Мелкая любезность, а десять тысяч марок — возвратная ссуда без процентов.

— А почему ты мне ничего не даешь взаймы без процентов? — спросил Бюлер.

— Не мешайся, Бюлер, — сказал Франк.

— Это шантаж, — пропыхтел Бальке.

— Можешь мне не объяснять. А бумагу ты подпишешь, потому что меньше чем через час пастор вызовет полицию, а здесь присутствуют четыре человека, которые подтвердят под присягой, что ты взломал склеп, где хранил свои ящики... Бальке, я не из-за тебя стараюсь, я стараюсь из-за этих депутатов, которые провели тебя в председатели, чтобы тебе подзаработать, чтобы им самим подзаработать... Будь же благоразумен, подпиши, у тебя нет другого выхода, просто ты этого еще не усек... подпиши!.. Ты только погляди, Бальке, ты никому не навязывался, они выбрали тебя председателем против твоей воли, чтобы им легче было продать поселок за гроши... В этой бумажке говорится, между прочим, что продажная цена одного квадратного метра пятнадцать марок, а акционерное общество «Северная стройка» рассчитывает, после того как поставят новые дома, продавать метр по тридцать пять марок... Подпиши, Бальке, тебе ничего не будет, ты всего только лишишься председательского места, а если не подпишешь, вдобавок угодишь за решетку... Там у склепа, между прочим, еще стоят ящики, ты никак про них забыл.

— Не с ума же я сошел, чтобы подписать свой смертный приговор, — пыхтел Бальке.

Франк, все время направлявший свет фонарика на бумагу, посветил теперь прямо в лицо Бальке.

Мы с Баушульте остались возле двери, а Бюлер стоял за спиной у Бальке.

Вдоль стены выстроились черные козлы, на которые ставят гробы с покойниками. Меня познабливало в этой голой комнате, после каждого произнесенного слова раздавалось негромкое эхо.