Жанна – Божья Дева - [214]
Бопер говорит, что утром он был послан к ней и объяснил ей: когда она будет стоять на эшафоте и слушать проповедь, она ещё может «отдать все свои дела и слова на суд Церкви», и тогда её не сожгут. По словам Бопера, она ответила, что так и сделает: подчинится Церкви.
Если Бопер не просто придумал это и если он её правильно понял, нужно сделать вывод, что она начинала бороться с приступами отчаяния.
По словам Маншона, к ней засылали и Луазелера, который тоже говорил ей, что её не сожгут и переведут в церковную тюрьму, «если она переоденется в женское платье и сделает всё, что от неё требуют». Но из рассказа Маншона не видно, чтобы Луазелер добился от неё каких бы то ни было обещаний. Во всяком случае, когда её привезли на Сент-Уанское кладбище, она была готова к сопротивлению. И смысл её слов, приведённых Бопером, мог также заключаться в том, что она опять будет апеллировать к Церкви Вселенской.
Для этого исключительного по своему значению процесса помпу организовали тоже исключительную. На Сент-Уанском кладбище, на помосте, заранее приготовленном для духовенства, вместе с монсеньором Кошоном собрались кардинал Винчестерский, епископ Теруанский Людовик Люксембургский, впоследствии тоже кардинал, епископы Нуайонский и Норвичский, аббаты знаменитых нормандских монастырей – Фекама, Жюмьежа, Сент-Уана, равно как и изгнанный своими монахами англо-бургиньонский аббат Мон-Сен-Мишеля, – множество представителей руанского клира, богословского и канонического факультетов Парижского университета.
На другое возвышение возвели Девушку в сопровождении Массье, продолжавшего исполнять обязанности судебного пристава. Около неё встал Эрар, которому было поручено делать ей всенародное увещание.
Эрар начал свою проповедь, взяв темой стих из Евангелия от Иоанна (XV.4): «Ветвь не может приносить плода сама собою, если не будет на лозе».
В скомканном официальном отчёте 1431 г. указан только общий смысл того, что говорил Эрар: «Многочисленными заблуждениями и тяжкими преступлениями она отделилась от единства Матери нашей Святой Церкви и соблазняла христианский народ». По словам свидетелей, он называл её самым страшным чудовищем, когда-либо появлявшимся во Франции, ведьмой, еретичкой и раскольницей.
Она молчала, пока он оскорблял её. Но Эрар пошёл дальше и вызвал инцидент, о котором в официальном отчёте пришлось всё же написать: «Она заявила, что за свои дела и слова она не возлагает ответственности ни на кого: ни на своего короля, ни вообще на кого бы то ни было; и что если есть виновный, то это она и больше никто».
Как явствует из показаний 1450–1456 гг., Эрар, увлёкшись своим собственным красноречием, объявил еретиком и короля, поверившего в это чудовище. В частности, Массье говорит, что Эрар восклицал: «О Франция, как ты обманута! Карл, называющий себя твоим королём, стал еретиком и раскольником, примкнув к словам и делам этой женщины, распутной и исполненной всякого бесчестия!» «Дважды повторив эти слова, – продолжает Массье, – Эрар повернулся к Жанне и сказал, подняв перст: я к тебе обращаюсь и говорю тебе, что твой король – раскольник и еретик».
Вновь дискредитировать природную монархию, освящённую «Реймским таинством», – это для них, конечно, одна из основных задач процесса. Но нельзя было говорить это при ней. Никогда она не позволит бесчестить наследника Людовика Святого, хотя бы он и позволял бесчестить её.
«Не говорите о моём короле, – осадила она митингующего попа, – говорите обо мне. Мой король – самый благородный христианин и как никто другой любит веру и Церковь».
Или, по словам епископа Нуайонского:
«Хорошо ли я сделала или плохо – не мой король толкнул меня на это».
А если верить Изамбару, она добавила:
– Да и не в меня он поверил…
«Заставьте её замолчать», – распорядился Эрар, обращаясь к Массье.
Кончив проповедь – говорит официальный отчёт, – Эрар напомнил ей, что «господа судьи много раз уже требовали, чтобы она отдала на суд Церкви все свои дела и слова». По словам Массье, «Эрар в конце проповеди прочёл ей грамоту из нескольких статей, требуя, чтобы она по ним отреклась. Жанна ответила, что не понимает, что такое отречение, и просит дать ей совет. Тогда Эрар сказал мне, чтоб я дал ей совет. Я ей сказал, что если она воспротивится какой-либо из этих статей, её сожгут; но я ей посоветовал потребовать, чтобы Вселенская Церковь высказалась сначала о том, должна ли она отречься по этим статьям или нет. Что она и сделала».
Действительно, в официальном отчёте сказано, что она ответила Эрару:
– Относительно подчинения Церкви я уже сказала им (судьям). Пусть все мои дела и слова будут посланы в Рим, к Святому Отцу, которому я подчиняюсь – после Бога.
Апелляция в Рим, во всяком случае, должна была затянуть дело и позволить ей сейчас уйти от костра. Но и в этот момент она подчиняется «во-первых, Богу», а папе уже только потом.
И она продолжала:
– Всё, что я говорила и делала, я делала по повелению Божию…
Но трибунал не допускает проволочек. Эрар сказал ей (по официальному отчёту), что она «должна отречься от своих дел и слов, уже осуждённых духовенством». «Ты теперь же отречёшься или будешь сожжена» (по словам Массье).
Иван Александрович Ильин вошел в историю отечественной культуры как выдающийся русский философ, правовед, религиозный мыслитель.Труды Ильина могли стать актуальными для России уже после ликвидации советской власти и СССР, но они не востребованы властью и поныне. Как гениальный художник мысли, он умел заглянуть вперед и уже только от нас самих сегодня зависит, когда мы, наконец, начнем претворять наследие Ильина в жизнь.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)
Лев Львович Регельсон – фигура в некотором смысле легендарная вот в каком отношении. Его книга «Трагедия Русской церкви», впервые вышедшая в середине 70-х годов XX века, долго оставалась главным источником знаний всех православных в России об их собственной истории в 20–30-е годы. Книга «Трагедия Русской церкви» охватывает период как раз с революции и до конца Второй мировой войны, когда Русская православная церковь была приближена к сталинскому престолу.
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.