Жалкие создания - [25]

Теперь шепот возобновился, но я слышал его отовсюду. Бормотание, всхлипы и стоны.

– Дилан...

Они говорили со мной. Хотели что-то сказать, но от отчаянных попыток получался просто бессвязный шум и неразборчивый гул голосов. Даже в этом нестройном, несмолкающем хоре я уловил какую-то дьявольскую пародию на литанию*. Костяшки моих пальцев побелели – так крепко я вцепился в перила, что боялся их отпустить и окунуться в кровавую лужу. Но сильнее всего в меня проник страх от осознания, что какой-нибудь из этих экспонатов кунсткамеры шевельнется и захочет меня схватить. Кто-нибудь из них медленно повернет в мою сторону голову и обратит на меня свой мертвый взгляд, как будто обвиняя меня в том, что здесь оказался. В том, что каким-то непостижимым образом именно я служил тем человеком, кто вбивал гвозди в их запястья и приносил нестерпимую боль. Я вбивал гвозди в их ноги под ледяной хруст их костей. И все это сотворил с ними я... это невозможно! Не правда. Я содрогнулся, увидев, как один бедняга, у которого была раздроблена нижняя челюсть, а рот занимала каша из крови и зубов, едва заметно двигал тем местом, где раньше у него находились губы. Он походил на обезображенного зомби, при виде которого у любого возникло бы желание тут же распрощаться со своим обедом, а может быть и завтраком. Жалостливо хрипел, как и все, моля, но о чем? Что ему нужно? Что они хотели от меня? Как им помочь – они же трупы! Все – мертвецы!

Картина сменилась и возникло чистое округлое лицо, как будто отражение в зеркале. Оно было необыкновенно красивым. Розовые щечки, маленький носик и губы накрашенные темно-красной помадой. Зеленые глаза из глубины сверкали томным блеском. Аманда! Моя дорогая Аманда, еще прекраснее, чем раньше (если, конечно, подобное возможно), глядела на меня немигающе. Живая! Я знал, что то всего-навсего кошмар. После стольких лет, проведенных рядом с нею, где мне доводился шанс лишь любоваться этой красотой, а после наконец узнать, что эта красота была ко мне, глупому и неотесанному увальню, неравнодушна, приняла меня и даже полюбила... Она не могла умереть по-настоящему, ведь тогда бы это означало, что и я мертв тоже. Нет больше огня, который поддерживал бы во мне жизнь, как тот, что я погасил собственными руками...

Аманда жива. Как бы в подтверждение моих слов, она ласково улыбнулась мне. Как же она хороша. Безупречные светлые волосы обрамляли милое изящное личико, украшенное легкой пудрой. Ей был присущ мятежный характер и пылкий нрав. Она всегда любила что-то необычное. Словно противоположностью мне, Аманда олицетворяла собой веселый задор. Ее магическая энергия, которая у меня отсутствовала, позволяла ощутить себя открытым и счастливым. При ней каждый мог почувствовать это тепло и понимание.

Я окликнул Аманду, но, кажется, она меня не услышала. По-прежнему смотрела, как будто сквозь меня. Но вот по образу пробежала рябь, словно кто-то ударил кулаком по отражению в воде. Ее лицо принялось меняться с молниеносной скоростью. Покрываться струпьями, порезами и стареть. Прелестные волосы становились белыми и осыпались с головы. Ошметки дряблой, гниющей кожи отваливались, обнажая темно-серые кости черепа. Глаза вывалились из глазниц и вместо них открылись пустые черные провалы, в которых корчились червеобразные коричневые твари. Рот раскрылся в беззвучном крике и из него хлынул болотный гной. Я шокировано уставился на такую резкую перемену, не в силах оторвать глаз... и проснулся.

Прислонился мокрой спиной к изголовью кровати. Нет, это не сны. Это проклятье. Кошмары моего сознания. Я дрожал, ощущая по всему телу липкий пот. Не мог избавиться от ощущения, что этой ночью я несомненно побывал в самом аду. Демоны или призраки...

Я дернулся от звука мобильного, забренчавшего на столике возле кровати, и прождал пару секунд, прежде чем взял его в руки. Автоматически нажал ответить, даже не взглянув на то, кто звонил.

– Привет, Дилан.

– Ники? – удивлено выдавил я хриплым голосом; прочистил сухое горло. – Ты чего не спишь?

– Не знаю, – ответил друг. – Не могу заснуть... я хотел с тобой поговорить.

– О чем?

– Берегись, Дилан. Будь осторожен, – угрожающе прошептал он в трубку. – Смерть ходит повсюду.

– Ч-что?

– Происходит что-то странное... не могу объяснить. Никто этого не замечает, но я знаю. В последнее время ужасные вещи творятся рядом с нами.

У меня заколотилось сердце и я взволновано сел на кровати.

– О чем ты?

– Смерть Кормана, затем Аманды – это не случайность, – продолжал Ники. – И я склонен полагать, что это не конец. Разве ты не понимаешь? Кто-то убивает детей, Дилан. Скоро умрет кто-нибудь еще из нашего класса. Уверен, так оно и будет. Поэтому я прошу тебя быть очень осторожным.

– Смерть Кормана и Аманды еще не подтверждена..., – попробовал я возразить.

– Кого мы обманываем? Прошло уже столько времени. Я знаю, как ты относился к Аманде, тебе трудно, но признай это, признай, что их больше нет.

– Ты что-то знаешь? Думаешь, это Мусорщик? – спросил я, стараясь не вызвать подозрения в голосе.

На том конце трубки повисло долгое молчание. Тяжелый вздох нарушил его.