Жалкие создания - [24]

– Я человек, Дилан, – наконец признался Тайлер. – Ну, то есть, был им когда-то. Тоже, как и ты, был коварно обманут дьяволом. Теперь я навечно связан с этим домом. Я попал в ловушку, возврата из которой не предусматривается правилами.

– Мы же можем его уничтожить, – взволновано сказал я. – Вместе! Покончить с этим кошмаром! Мы могли бы спасти нас! Искупить то, что совершили!

– Могли бы, – произнес он задумчиво с тоской и обреченностью. – Но я исчезну вместе с ним. И ты пойдешь за нами следом. Нас больше не станет. Не останется воспоминаний – ничего... – Тайлер вздохнул и начал вставать с пола. – Напрасно ты ищешь выход, Дилон... здесь ты его не найдешь. Мы с тобой в западне, – сказав это, он вручил мне в руки помятую фотокарточку, и удалился. Фото было в пятнышках свежей крови. На нем было изображена женщина, обнимающая своего взрослого сына. Подле женщины, с другой стороны от молодого парня, стояла маленькая девчушка и прижималась к маминой ноге. Они улыбались. Фото открывала настоящую семейную идиллию, которую мне никогда не доводилось и не доведется увидеть в своей дурной семье. Все были счастливы, все улыбались. Фотография буквально излучала теплоту и умиление. Меня пробрал озноб, и руки сильно задрожали. Но не из-за гнева, нет. Что-то перевернулось в груди. Тем счастливым молодым человеком, которого так крепко обнимала мать, был тот самый юноша – Эрик. Тайлер выкрал эту фотокарточку из его кармана…

17

На мгновение всплыло воспоминание из детства о том, как мы с ребятами ходили в школьные походы. Устраивали пикники. Разводили огонь и жарили на нем сливочный зефир, рассказывая всякие истории. Ночью лес выглядит таким тихим и спокойным. А еще темным, хоть глаз выколи. Невольно возникает мысль, что за одним из тысячи стволов деревьев, раскинутых на несколько десятков миль, притаилось жуткое нечто. Какой-то монстр подстерегает тебя в тени, чтобы в любой удобный случай схватить и уволочь вглубь леса, и там уничтожить. Лесной дух или демон...

Вот и сейчас меня густым туманом окружала кромешная тьма, через которую не пробивался ни единый лучик света. Даже из овального окошка, как это было принято, не выказывала свое почтенное присутствие благородная луна, словно пряталась за облаками. В этом было что-то странное, отчасти таинственное и любопытное. Читай больше книг на Книгочей.нет Мне стало не по себе. Во рту пересохло и сдавило желудок. Как будто погасли все источники света. Я вовсе не боюсь темноты... ведь не боюсь? Однако одно дело бояться темноты и совсем другое – бояться того, что может в ней скрываться и перед тобой предстать в самый неожиданный момент. Неизвестное нечто, которое в фантазиях обычно выглядит куда страшнее, чем в нашей закостенелой реальности.

Я не помнил, как здесь оказался или кто привел меня сюда. Но точно знал, что обязательно что-то должно произойти. Совсем скоро. Ощущение усилилось с того момента, как я почувствовал, что за мной кто-то следит. И до слуха донесся шепот. Настолько отчетливо прозвучал в мрачной тишине, словно находился в этой комнате.

– Дилан...

Я повернулся и заметил в углу мансарды гигантское черное создание. И отшатнулся. По спине пробежал холодок. Нет, это всего-навсего большой старый сундук, покрытый пылью, и ничего более. Странно, подумал я. Прежде его не было. Я бывал здесь частенько и досконально изучил всю мансарду, где какая вещь лежит. Но сундука не помню. Однако это не главная проблема и не стоит на этом слишком заострять внимания. Там, внизу, меня ждало нечто, с чем я обязан был наконец-то столкнуться лицом к лицу. Избежать этого не удастся, не сегодня. Я решительно должен выяснить кому принадлежит тот голос, который слышал и раньше, на вечеринке, когда в этом самом треклятом шкафу, чтобы меня напугать, прятался Уэс.

Я подождал, пока глаза привыкнут к темноте, и я смог бы различать в ней предметы, чтобы не споткнуться о них и не полететь вниз головой с лестницы в зияющую чернотой пустоту, наполненную моим воображением фантастическими чудовищами. Шепот повторился уже с нижних этажей и призывал следовать за ним.

– Дилан...

Я подчинился и начал осторожно спускаться по крутой лестнице. Деревянные ступени визжали. Я тщательно выбирал место куда бы ступить ноге, дабы издать как можно меньше этих противных скрипов, эффектно действующих на мой рассудок.

На середине пути между вторым и первым этажом я увидел полосу света. Лампочки тускло освещали коридор, разгоняя мрак в стороны, куда свет проникнуть был не в состоянии. Именно там, из темных и потаенных углов и под лестницей, за мной пристально наблюдали черные тени.

Достигнув подножия лестницы и ступив на деревянный пол, я остановился как вкопанный и оцепенел. Шепот пропал, но обстановка кардинально поменялась. Дико заскользили подошвы, отчего мне пришлось схватиться за перила, а иначе бы я попросту свалился с ног. Меня шатало, как корабль при шторме. Вместо тех безвкусных старомодных обоев, по обе стороны от себя я увидел множество распятых голых тел, висящих на стенах. Как будто прибитых к этим стенам гвоздями. От них исходил страшный холод и тлен. Они выглядели, как тряпичные куклы, подвешенные за нитки искусным кукловодом. Недвижимые, безмолвные и с ног до головы облитые чем-то красным очень похожим на клубничный сироп... но то был не клубничный сироп. Глаза опустились вниз и я внезапно понял почему пол такой скользкий. Его покрывал толстый слой крови. Кровь выливалась из этих несчастных, страдающих кукол. Маленький ребенок слева от меня жалобно застонал – по крайней мере, это существо, представшее перед моим взором, по размерам походило на малыша, но было слишком обезображено и испачкано красной желеобразной массой. Оно шевелило пальчиками, но не могло отодрать свои маленькие пухленькие ручки от стены, как будто было намертво к ней приклеено, от чего заходилось в тихом и тоскливом плаче, временами переходящем в надрывный звериный крик. Чуть правее в нескольких футах от него висел старик, судя по его сморщенной и дряблой коже. Они все уныло стонали, словно мучились. По запястьям одной дамочки медленно ручейками бежала вязкая кровь, капающая на доски. Ее тело испещряли порезы и шрамы. На ней не было живого места. Она была изуродована до неузнаваемости. Все изрублено, изорвано. Как будто с нее живьем содрали кожу. Тонкие сплетения синих нитей, словно сети, по всему лицу тянулись вены. Только кровавые обвисшие груди говорили о том, что это все-таки женщина.