Жак Лакан: введение - [28]
В рамках структуралистского видения мира структура определяет реальность. Структура переписывает реальность. Можно даже сказать, что структура создает реальность. Реальность создается символическим.
Что имеется в виду под этим важным для Лакана тезисом о том, что реальность задается символически? Давайте посмотрим на символическую систему, которая в данном конкретном случае представляет собой обыкновенное расписание электричек (рисунок 11). Что тут происходит?
Рисунок 11. Расписание электричек
В этой системе есть определенные клеточки. Клеточки, которые занимают поезда. И при этом любой поезд, который от станции отъезжает в одиннадцать часов, автоматически становится одиннадцатичасовым поездом. При этом, если, например, расписание поменяется, то этот одиннадцатичасовой поезд станет, например, двенадцатичасовым поездом. Или станет десятичасовым поездом. То есть идентичность этого поезда будет определена тем местом в рамках символической системы, которую он занимает.
При этом парадоксальным образом этот элемент символической системы, этот символ, этот знак, в некотором смысле перечеркивает, упраздняет какие-то индивидуальные черты, которые есть у поезда. Например, можно себе представить, что в депо у нас десять поездов под соответствующими номерами – 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10. Допустим, я начальник этого депо, и я ставлю поезд № 2 на одиннадцать часов. И этот поезд № 2 автоматически становится одиннадцатичасовым. Но, допустим, на следующий день я ставлю поезд № 5 на это время, и он тут же превращается в одиннадцатичасовой поезд. То есть он тут же становится точно таким же одиннадцатичасовым поездом, как вчера, хотя это два совершенно разных поезда. И пассажир, который на этом одиннадцатичасовом поезде едет, для него, по большому счету, это один и тот же поезд.
Поезд определяется не какими-то своими уникальными особенностями, не тем, что мы бы назвали воображаемым этого поезда, но местом этого поезда в символической системе. И один и тот же поезд, если его пустить в одиннадцать часов, станет одиннадцатичасовым поездом, а если его пустить в восемь часов, то он станет восьмичасовым поездом. А если тот поезд, который должен был идти в восемь часов, убрать, а вместо него поставить совсем другой поезд на те же самые восемь часов, то этот совсем другой поезд тут же превратиться опять же в восьмичасовой поезд.
То есть какие-то индивидуальные различия этих поездов – физические различия, какие-то внешние различия, их уникальность, особость – будут исчезать, потому что они будут прикрепляться к определенным элементам в рамках символической системы и, соответственно, уже жить по законам этой символической системы. Быть одиннадцатичасовым поездом, а не двенадцатичасовым поездом. Быть восьмичасовым поездом, а не девятичасовым поездом. Быть поездом на Рязань или быть поездом на Воронеж.
Например, восьмичасовой поезд на Воронеж. И неважно, это поезд под номером 1, 2, 3, 4 – любой поезд, сколько бы у нас поездов ни было в депо. Какой бы поезд мы не выбрали и не поставили, он бы все равно тут же превратился бы в тот самый восьмичасовой поезд на Воронеж или в восьмичасовой поезд на Рязань, в зависимости от того, какая эта символическая система и к какому конкретному элементу этот конкретный поезд прикрепляется.
Но как символическое может создавать реальность? Разве реальность – это не то, что существует само по себе? С точки зрения структурализма – нет. Нет никакой реальности самой по себе. То, что мы считаем реальностью, задается символически. Упорядочивается, создается некоторой символической системой, которую мы на эту реальность набрасываем, как бы создавая ее.
Например, мужчина и женщина. В принципе, никаких в реальности мужчин-мужчин и женщин-женщин не существует. Это идеальные типы. Есть некоторый континуум. Одни ближе к этому идеальному типу, другие ближе к другому идеальному типу. Но в принципе, каждый находится где-то на этом континууме. Но задавая такую символическую систему, где есть только два варианта – или мужчина, или женщина, мы в некотором смысле создаем реальность. Ту реальность, под которую затем все субъекты вынуждены подстраиваться, – ты или мужчина, или женщина. Здесь именно символическое создает реальность. Не описывает реальность, а именно создает реальность.
Сегодня мы видим, как эта символизация начинает в некоторых контекстах ломаться. То есть появляются огромное количество еще каких-то промежуточных идентичностей, в которых человек может себя познать, с которыми он может себя идентифицировать, отождествить. То есть на этом континууме появляются какие-то новые отметки. И можно спросить: а какая именно классификация является реальностью самой по себе – там, где только две отметки, или там, где пять отметок – мужчина, женщина и еще, допустим, три или тридцать каких-то промежуточных звеньев. Какая из этих классификаций, какая из этих символических систем, структур больше соответствует реальности?
В принципе, можно сказать, что никакая. Это просто разные способы того, как символическое творит эту реальность. И в некотором смысле можно сказать, что без символического переписывания реальности никакой реальности нет. По крайней мере, для человека. Мы символические существа. Мы живем внутри символических систем, которые как раз и задают нашу реальность.
