Зет - [23]

Пирухас вышел из канцелярии ЭДА, где он долго просидел у телефона, боясь пропустить какую-нибудь новость, и вместе с Токатлидисом, единственным человеком, который тоже был в канцелярии, пошел в Демократический профсоюзный клуб. Он недавно вышел из больницы, и сердце у него пошаливало, но он не обращал на это внимания. Инстинктивно он чувствовал, что ему надо торопиться в клуб. Он надеялся, что депутатский значок в петлице поможет ему добраться туда.

Канцелярия ЭДА находилась недалеко от места, где проходил митинг. Как только Пирухас вышел на улицу Гермеса, он услышал вдали вопли разъяренной толпы. По телу его пробежала дрожь. На этот раз, подумал он, львам бросили отравленные куски мяса. Чем ближе он подходил, тем явственней слышал крики. Никогда не предполагал он, что люди способны на такую дикую ярость. Кучки хулиганов, стоявших на каждом углу, и молодчики, беспрепятственно курсировавшие между ними, составляли сеть, готовую опутать вылетевшую на волю птичку. Хотя Пирухас был довольно хилый, так как не успел еще окрепнуть после болезни, он бесстрашно нырнул в толпу, пытаясь добраться до дверей клуба. Сначала никто не обращал на него внимания, и он шел по минному полю, как минер, хорошо знающий свое дело. Он был возмущен всем происходящим, но в то же время чувствовал себя униженным и подавленным. Глядя по сторонам, он старался запечатлеть в памяти физиономии собравшихся здесь негодяев, потому что о сегодняшних происшествиях намеревался рассказать на заседании парламента.

Как депутат он хотел поговорить с Префектом и спросил какого-то полицейского, где его найти. Полицейский ответил, что недавно видел тут поблизости Префекта, одетого в штатское. Но в темноте Пирухас не смог его разыскать. И, ловко маневрируя между жандармами, которые смешались с хулиганами — ведь во время грозы тучи льнут к самой земле, и тогда кажется, что молния сверкает не в вышине, а пробивается из расселин земли, — он пробрался почти к самым дверям клуба. Там стояли на страже неизвестно чего младший лейтенант, сержант жандармерии и простой жандарм. Пирухас решил, что присутствие этих людей поможет ему беспрепятственно проникнуть в здание. Репродукторы на балконе молчали, но на дом обрушивался дождь палок, камней и кусков железа.

Вдруг Пирухаса ударили по голове, и все поплыло у него перед глазами. Кровь ручьями потекла по его впалым морщинистым щекам. Он обернулся и увидел высоченного, широкоплечего парня, который приготовился нанести ему еще один удар своими стальными кулачищами. Прежде чем лишиться чувств, Пирухас с удивлением взглянул на младшего лейтенанта, сержанта и жандарма, немых свидетелей этой сцены, которые стояли не шевелясь, точно монументы в городском парке.

— Почему вы его не арестовываете? — закричал он.

— Тише! — раздался краткий ответ офицера.

— Как это тише? Мне разбили голову! Я депутат! Депутат!

И тут он почувствовал, что силы его покидают. Подхватив Пирухаса под мышки, Токатлидис втащил его в клуб. Он достал из кармана носовой платок, чтобы стереть раненому кровь с лица, как вдруг увидел, что у входа остановилось такси. Тогда он решил, что самое лучшее отвезти Пирухаса на Пункт первой помощи. Однако не успел он выйти на улицу, как трое хулиганов, с угрозами обступив водителя такси, отогнали машину от клуба. И на этот раз жандармы даже не шелохнулись.

Теряя сознание — кровь продолжала струиться у него из раны, и сердце едва билось, — Пирухас прошептал:

— Пусть кто-нибудь сбегает наверх и предупредит Зет, чтобы он не выходил один на улицу. Это каннибалы. Они растерзают его.

В это время мимо клуба случайно проезжала санитарная машина, и Токатлидис, остановив ее, попросил водителя отвезти раненого депутата на Пункт первой помощи. Машину тут же окружили десятка два чудовищ. Мужчина с зонтом закричал:

— Санитарная машина для людей, а не для выродков! И он указал острым концом зонта на дверь, за которой лежал раненый.

Мужчина этот с красиво уложенными волосами был изящно одет, и его можно было принять за английского лорда или по крайней мере за дирижера.

Токатлидис и еще двое подняли Пирухаса и потащили к машине. Зонт угрожающе раскачивался перед ними. Тогда Пирухас обратился к капитану жандармерии, верзиле в очках, стоявшему неподалеку:

— Неужели вы не видите! Они опять готовы наброситься на нас!

Тут капитан вынужден был сказать мужчине с зонтом:

— А ну-ка, пройдите отсюда! — Он не попытался даже задержать его или хотя бы отчитать.

Щеголь удалился, изрыгая угрозы и проклятия.

Пирухаса, окровавленного, в полубессознательном состоянии, уложили в машине на носилки. Токатлидис и два его помощника хотели поехать вместе с ним на Пункт первой помощи, по им не разрешили.

— Это же просто необходимо. Иначе его линчуют. Разве вы не видите, что хулиганы готовы напасть на него?

— При нем есть фельдшер, — отрезал капитан в очках.

Санитарная машина загудела, разгоняя стаю взбесившихся человеко-зверей, и тронулась. Но за ней, словно по сигналу ринулась целая ватага хулиганов; одержимые жаждой крови, они с обеих сторон колотили по стеклам, стучали по капоту машины.