Зет - [24]

Стоявший на другой стороне улицы Генерал удовлетворенно улыбнулся. С Пирухасом еще со времен оккупации у него были свои счеты. Они дрались тогда не на жизнь, а на смерть друг против друга во враждебных партизанских отрядах. Но теперь на земле восторжествовала справедливость. Он был генералом, а тот депутатом, отданным на растерзание стае ядовитых пресмыкающихся.

Видя, что санитарную машину окружила банда громил, напоминавших чемпионов по кетчу, Токатлидис бросился было на помощь Пирухасу, который мог стать добычей этих взбесившихся наймитов, но на голову ему посыпались удары, полетел дождь камней, кто-то подставил ему подножку, и он вынужден был вернуться в клуб, спрятаться за железную дверь — единственную защиту.

Когда перестала наконец выть сирена и началась настоящая бомбардировка камнями, депутат, который остался один в санитарной машине с разбитыми стеклами, был оглушен ударами камней по капоту машины и ослеплен красным светом, падавшим также на озверевших хулиганов, сгрудившихся вокруг него; депутат понял: приближается его последний час. Все произошло молниеносно, так что он не успел даже собраться с мыслями.

Он только что вышел из больницы и должен был опять попасть туда. Но он был уверен, что его не довезут живым и прикончат по дороге. Он приехал спасти своего друга Зет, а пострадал сам. Пусть лучше на нем выместят свою злобу бандиты, лишь бы они не тронули Зет! Зет может принести больше пользы, чем он. Сам он сделал все, что было в его силах. В 1935 году включился он в борьбу. Сидел в тюрьме, потом принимал участие в Сопротивлении, воевал с немцами и греческими коллаборационистами, был ранен, затем сослан, выжил, несмотря ни на что, и последние пять лет был депутатом парламента от сельского района, где с каждым годом табачные плантации приходили все в больший упадок, и от промышленного города, где с каждым годом оставалось все меньше рабочих. Он делал что мог и не считал себя незаменимым человеком. Кто-нибудь другой, наверно, продолжит его дело. А без Зет нельзя было обойтись. Тот со свежими силами вступил в борьбу, был крепок телом и чист душой. Он, с его самоотверженностью и знаниями, мог принести еще много пользы. «Пусть лучше я умру вместо него», — подумал Пирухас, и сознание его замутилось.

Тут вдруг ему почудилось, что у него на глазах линчуют негра. Об этом он часто читал в газетах. Толпа гонится за черным человеком, которого обвиняют в том, что он изнасиловал белую женщину — хотя на самом деле ничего подобного не было, — его окружают где-нибудь в поле или на стройке, и он становится жертвой обезумевших расистов. И внезапно Пирухас почувствовал жалость к неграм, у которых была такая страшная смерть, куда более мучительная, чем казнь на электрическом стуле.

Он дотронулся рукой до лица — кровь по краям раны уже засохла. Ему вспомнилось милое лицо дочери — студентки агрономического факультета, ее блестящие глаза. Если бы она знала, где сейчас ее отец, что с ним! Завтра она прочтет об этом в газете и горько заплачет. Какое было бы счастье, если бы завтра он сам смог прочитать газету!

Не видя бандитов, он чувствовал, что они плотным кольцом окружили его. Вдруг эта санитарная машина напомнила ему старые брошенные кузовы грузовиков, у которых вместо колес цементные подпорки, — жалкие лачуги бедноты, теснящейся по окраинам больших городов в соседстве с цыганскими шатрами. Санитарная машина не двигалась. Ее точно замуровали в стене, как заделывают кирпичами окна, преграждая путь солнцу.

У Пирухаса не было сил обороняться. «Пришел мой последний час», — подумал он. И потом увидел, как распахивается задняя дверца и появляются два чудовища из Апокалипсиса. Больше Пирухас ничего не помнил. Очнулся он на Пункте первой помощи, когда ему перевязывали раны, и поразился, что до сих пор жив.

12

Зверозавр, или иначе Варонарос, дрался на совесть; он насытился кровью, получил полное удовлетворение. Вытирая руки о свои широченные штаны, он повернул назад, к клубу, чтобы отделать как следует кого-нибудь еще. Когда он увидел, что избитого Пирухаса поднимают с земли, то закричал без особой угрозы, больше для порядка:

— Зачем вы отбираете у нас эту сволочь?

— Мы, македонцы, уже вправили ему мозги, — услышал он голос рядом с собой.

Узнав Джимми Боксера, Варонарос одобрительно кивнул ему.

— Да, ведь это всего лишь полчеловека. Чего его бить- то? — заметил он.

— Полчеловека или не полчеловека, а он ихний депутат.

Варонарос прикусил язык. Он не знал толком, что значит депутат. И, по правде говоря, даже не пытался узнать. Сегодня, в среду, так как магазины в полдень закрылись, он раньше обычного вернулся домой. У него было дело: он собирался вечером пойти на рынок принять инжир, который должен был привезти ему из Миханионы комиссионер Георгос. Свежий инжир утреннего сбора. Его надо было накрыть мешковиной, смочив ее как следует водой для того, чтобы фрукты сохранились до завтра свежими и прохладными. А потом он сможет вернуться к своим щеглам, зябликам и соловьям. На заднем дворе дома у него было множество певчих птиц. Он подолгу возился с ними. Но около семи, когда он отдыхал, лежа в кровати, пришел Леандрос. Варонарос не очень-то жаловал этого Леандроса, но пригласил его зайти в комнату.