Зерно граната - [6]

Богиня кивнула и снова с материнской нежностью погладила меня по щеке.

— Не совсем верно, дитя мое, просто ни один из Богов не может находиться в Подземном мире больше полугода, — поправила меня Богиня, — иначе они теряют свою божественную силу.

— И что требуется от меня? — ещё даже не догадываясь, о чем меня попросит Богиня, я уже была исполнена решимости выполнить всё, что она захочет.

— Замени мою дочь, — Деметра сверкнула глазами. — Я не могу отдать ее этому чудовищу. Хладнокровному, надменному, непобедимому и властному Богу Подземного Царства. Его бояться даже на Олимпе, сам Зевс — его младший брат, опасается его силы.

— Зевс, который пленил титанов? — едва слышным шепотом произнесла я, понимая, что они существуют.

— Кто?!! Зевс?!! — глаза Деметры округлились. — От кого ты такое слышала? Скажи мне его имя. Такие, как он плодиться не должны! Зевс пленил титанов! Слышал бы это Гадес! Дитя мое, титанов заперли на нижних уровнях в Тартаре. И запирал их …

— Гадес? — предположила я, глядя на нее с удивлением. — Но в книгах написано, что…

Богиня плодородия тут же остановила меня, подняв вверх палец.

— Нам нужно о многом поговорить, но у меня мало времени! — предупредила Деметра.

Я согласно кивнула и стала слушать.

— Сегодня на закате моя девочка должна пересечь врата Подземного мира, — голос Богини дрогнул, даже богам не чуждо чувство материнства, — и стать женой Гадеса.

Мои глаза округлились. Женой?! Я должна стать женой самого страшного бога на свете?! Про ужасы Тартара в приснопамятной курсовой трех листов не хватило, чтобы описать всё в полной мере! А пёс Гадеса?! Один Цербер чего стоит! А его огненные скакуны, что питаются кровью? Но я стоически молчала, не задавая вопросов, пока Деметра продолжала говорить.

— Не смотри так. То место, где правит Гадес, называется Аида, — угнетенно продолжала Деметра. — Этот мир прекрасен и ужасен одновременно. Вы, смертные, называете это «кругами ада» и почему-то делите на рай и ад. На самом деле всё находится в одном месте. Просто на разных уровнях, и по деяниям земным Гадес отправляет каждого по его заслугам. Ты понимаешь, о чем я тебе говорю, дитя мое?

Я согласно кивнула. И вдруг с удивлением заметила, что первый луч восходящего солнца проник в мою комнату. Уже рассвет? Не может быть! Мы ведь проговорили с Богиней не больше пятнадцати минут!

Деметра уловила мой непонимающий взгляд, следящий за подползащим к нашим ногам солнечным лучиком.

— Время, проведенное в обществе Богини, Есения, — Богиня погладила меня по руке, — течет совершенно по-другому. Времени действительно осталось мало, поэтому выслушай меня. Я поделюсь с тобой своей силой. Скажу сразу, что богиней ты не станешь, но определенные способности приобретешь. Тебе будут повиноваться силы природы так же, как и моей дочери. Не бойся, что подземный мир темное и страшное место — там, где будут появляться мои дочери, всегда будет пробуждаться свет.

— Твои дочери? — удивилась я, глядя на ее руку, которая лежала поверх моей. — То есть, я стану твоей дочерью? Я стану Богиней?!

Богиня погладила меня по голове и доверительно улыбнулась.

— Да, — ласково согласилась она, убаюкивая меня взглядом. — Хоть вы все и мои дети, но с тобой, доченька, я готова разделить свою силу. Ты будешь богиней до тех пор, пока держишь свое обещание и находишься рядом с Гадесом. Душам умерших необходимо знать, что, когда они переходят за грань, они не остаются без заботы и внимания Богини. У тебя когда-нибудь кто-то уходил за грань?

Мама… Она ушла так рано, и это так несправедливо.

— Да, уходил, — тихо с горечью прошептала я. Хоть она и говорила, что всегда будет со мной, но сейчас мне ее так не хватает. Как же я по ней скучаю.

Что-то ударило в окно. Я резко и испуганно обернулась, видя огромную ворону, бьющуюся в стекло. Деметра схватила меня за руки и больно сжала их.

— Подземному миру очень не хватает женской руки, чтобы таких, как твоя мама, утешал свет надежды, — Деметра оглянулась на ворону. Хитрая птица пытается открыть окно.

«Геката», — едва слышно прошептала Деметра.

— Зашторь окно, дитя мое. Никто не должен знать о нашей тайне, — улыбнулась Деметра, пока я дергала мамину любимую штору. — Ни боги, ни смертные, ни единая живая душа не должны помешать тебе стать матерью…

Мама боялась смерти. Она до последнего сжимала мою руку и просила не уходить. А потом я помню коридор, как бежала за доктором и тянула его к маме. Я была уверена, что он вернет мамочку…

— Во власти Гадеса, дитя мое, — посмотрела на мои слезы и вздохнула, — вернуть любую душу, тем, кому она была дорога.

— Если Гадес узнает, что я — не Персефона? — негромко спросила я, чувствуя испуг. Он бог, он не простит такого обмана. Он убьет меня…

— Гнев его будет ужасен, — равнодушно заметила Деметра. — Но мы сохраним эту тайну! Я даже представить не могу, что он сделает с нами, если догадается! Превыше всего Гадес чтит честность и сурово карает лжецов! Если он раскусит обман — ты умрёшь… Но желание того стоит. Все что от тебя нужно — выйти за него замуж и не возлежать с ним полгода. Поверь мне, он быстро потеряет к тебе интерес, а брак признают недействительным, как у Гефеста и Афродиты.