Зерно граната - [23]

Мелисса вернулась в храм и отрицательно покачала головой. Значит, бояться, что наш разговор долетит до лишних ушей, не стоит.

— Если бы я знала… Я бы никогда не согласилась… Мой Адонис… О, мой прекрасный, любимый… Я не сказала Гекате ни слова о тебе… Они отняли его у меня…..

Я с облегчением выдохнула и с благодарностью посмотрела на богиню любви.

— Любимый… Он еще недавно обнимал меня… Еще недавно я чувствовала его тепло… А теперь… Теперь он мертв, а его душа скитается во мраке… О, подлая Геката! Отомстила! Рассказала Аресу про возлюбленного среди смертных! Мой бедный и любимый Адонис охотился в горах Кипра, его собаки почуяли след кабана и погнались за ним. Адонис уже был готов убить кабана… Но разве можно простым луком убить бога? Он … Он растерзал любимого! Разорвал на куски!

На последней фразе Афродита перешла на крик отчаяния. От её крика зашатался храм, а жрицы, что читали мне молитву на первом этаже храма, испуганно завизжали и спрятались за колонны. Богиня снова заплакала, а я положила руку ей на голову.

— Убил… Убил… — ревела она, разрывая пальцами мою тунику. — О, мой любимый… Я все еще помню его сладкие губы… Проклинаю Гекату! Проклинаю Ареса!

Да, любовь бессмертных эгоистична. Вместо того. чтобы добиваться внимания богини, Арес просто решил устранить конкурента. Может, это — не эстетично, зато дешево, надежно и практично. Весь в мать пошел Арес. Гера тоже не щадит конкуренток. Жаль, что моя Персефона как была наивным дитем, пытающимся всем помочь, так им и останется… Она не выживет на Олимпе среди интриг и подлостей. Моя дочь слишком чиста душой, чтобы поверить в то, что за улыбкой иногда скрывается яд.

— Продолжай, милая, — я нежно погладила по руке Афродиту, которая уткнулась в мои колени. — Я слушаю тебя и постараюсь помочь.

Услышав это, Афродита почти перестала плакать, глядя на меня с надеждой. Еще бы! Ты знала, к кому идти.

— Арес смертельно ранил Адониса… От полученной раны любимый погиб. Я искала и бродила неделю по горам в поисках тела! Продиралась через самые густые заросли! — богиня любви перешла на шепот, — Но было слишком поздно… Он уже находится во владениях Гадеса. Деметра, Персефона правит наравне с Гадесом… Уговори дочь вернуть мне его… Я сделаю все, что угодно, чтобы снова целовать его…

Афродита посмотрела на меня полными надежды глазами. Вернуть? Легко сказать… Я задумалась и с тяжелым вздохом потерла лоб. Гадес — своенравный бог, мрачный повелитель подземного мира, предпочитающий не вмешиваться в дела смертных и, чего уж тут, презирающий всех Олимпийцев за их образ жизни… Вся надежда на Есению… Да и её не мешало бы проконтролировать, а то уже слушок пошел по Олимпу, что Персефона слишком быстро повзрослела… Пока я находилась в раздумьях, Афродита уже полностью успокоилась и смотрела на меня с дикой мольбой.

— Я думаю, что тебе лучше всего самой попросить Гадеса, — отозвалась я, глядя на огонь надежды в глазах влюбленной богини. — Тебе лучше прийти туда самостоятельно. Ты же знаешь, что ни один мужчина не устоит против твоей мольбы… Может, и сердце Гадеса дрогнет… Заодно и передашь мой дар дочери — небольшой оракул. Если у тебя ничего не получится с Гадесом, будем действовать через Персефону.

Я сотворила небольшое кольцо и передала его в расцарапанные руки Афродиты. Пора бы узнать, как дела у Есении. Что-то мне тревожно на душе. Слухи меня слегка настораживают…

Афродита пылко поцеловала мою руку и исчезла. Оставалось лишь ждать вестей. Хороших или плохих, я еще не знаю.

Я немного отпила из кубка.

— Геката-Геката, — с улыбкой произнесла я, глядя на багровое вино. — Если ты думаешь, что ты хитрее меня, ты ошибаешься, милая…

Глава седьмая

— Гадес! — голос Танатоса разнесся по всему дворцу, сотрясая стены и потолок. — Гадес, богиня Афродита требует аудиенции! С тобой и твоей супругой! Она уже явилась сюда! Цербера не было на входе, она прошла беспрепятственно!

Танатос с подозрением смотрел на Персефону, которая резко побледнела при упоминании богини любви… Я был наслышан о споре за Аполлона между Персефоной и Афродитой, но это было уже довольно давно. И, насколько я знаю, они обе потеряли интерес к златокудрому богу.

Так что так могло смутить её? Неужели этот неразборчивый бог, стравивший двух красавиц, все еще любим? Я посмотрел на лицо Персефоны, которая побледнела так, словно статуя самой себя.

— Что она хочет, Танатос, — с усмешкой поинтересовался я, помогая встать из-за стола Персефоне. Она еле передвигала ногами. Приятно, когда жена гостеприимна так же, как и я. — Я не приглашал её в Подземный мир.

Танатос замялся. А Церберу я оторву хвост. У меня что тут? Проходной двор? Бог Смерти красноречиво взглянул на меня. Теперь моя очередь подменить Аполлона? Я помню, как богиня любви решила расширить свой ареал любования до моего царства. «Гадес!» — сладко шептала она, улыбаясь мне обольстительной улыбкой. — «Сколько ты одинок? Неужели тебе не хочется тепла и нежности?». Ее руки скользили по моей тунике. «Ни один мужчина не может отказать мне!» — обольстительно улыбалась Афродита, а я стоял и вспоминал, какой я у нее по счету. Скажу честно, я даже сбился пару раз. Надо будет еще в Тартаре спросить… «Неужели ты откажешь мне, о мой сумрачный бог?» — сладко шептала Афродита. «Я хочу быть десятитысячным, если ты не против. Просто число красивое. Скажешь, когда подойдет моя очередь, а лучше предупредишь заранее!» — ответил я, убирая ее руки. «Я обещаю тебе настоящее блаженство!» — сладострастно шептала красавица, пытаясь меня поцеловать. Она действительно подарила мне блаженство, когда, проклиная меня водами Стикса, разгневанная и обиженная уходила прочь.