Зерна огня, или Свидетель деяния - [23]

– Ничего.

– То есть…

– То есть совсем ничего, – в голосе рыцаря звякнуло отчетливое «проваливай, покуда цел», рука, словно невзначай, погладила рукоять шпаги, но трактирщик нагло притворился глухим и слепым.

– У нас так не принято, добрый господин. Уж коли зашли…

Мариана подняла глаза от миски с недоеденным супом:

– Может, мне…

– Не стоит, – оборвал глупую девицу Барти. – Ступайте, любезнейший.

На сей раз трактирщик внял весьма откровенно прозвучавшему предупреждению. Барти краем глаза следил, как он шмыгнул за стойку, поднес кувшин компании в темном углу, потоптался рядом – видимо, оставлять посетителей на произвол судьбы не входило в число его привычек. Тем временем Мариана доела и спросила:

– Почему вы не спросили себе комнату, сэр Бартоломью?

«Уж не собрался ли ты ночевать со мной?» – перевел Барти. И ответил, дивясь неуместной подозрительности слепой на реальную опасность девицы:

– Я устроюсь поближе к коням. Так что, если случится ночью какая неприятность, прорывайся к конюшне.

Мариана приподняла бровь:

– Чего вы боитесь, благородный сэр?

– Но я провожу тебя до твоей комнаты. – Барт сделал вид, что не слышал вопроса. – Гляну, где тебя искать в случае чего… И не спорь, я тебя прошу. Достаточно того, что мы здесь остаемся.

Девица пожала плечами; Барти подумал, что только воспитание помешало ей покрутить пальцем у виска или постучать себя по лбу. Но взгляд ее показался рыцарю даже красноречивей неподобающих благородной девушке вульгарных жестов.

Отведенная Мариане комната располагалась в тупичке за общим залом: узкий коридор, четыре двери. Явно не лучшие апартаменты. Мутное, засиженное мухами оконце смотрело на свиной загон: круглая спина откормленной хрюшки сквозь него казалась грязным весенним сугробом. Барти щелкнул пальцем по хлипкой двери, попробовал открыть окно – безуспешно. Выцедил:

– Ловушка.

– Право же, сэр Бартоломью, вы ведете себя странно. – Мариана подняла брови в деланном изумлении.

– Всегда имей запасной выход. – Барти достал узкий засапожный нож и принялся отгибать заколоченные в раму толстые гвозди. – Так, один есть. – Кривой гвоздь полетел на пол и завалился в щель между досками.

– Я полагаю, это годится для воров и разбойников! – Мариана швырнула котомку на кровать и уставилась в спину рыцарю злым взглядом.

– Тем, кто не хочет стать их беспомощной жертвой, тоже не помешает, – пробормотал Барти, расшатывая следующий гвоздь. Отогнул, оставил торчать в раме. – Нет, зацепиться можешь, если лезть придется. – Поднатужился, выдернул. Третий вывалился почти сразу, и Барти удовлетворенно хмыкнул.

– Запомни, – прошипела Мариана, – я не беспомощна. Я – не – беспомощна!

– Теперь – нет. – Выдернув последний гвоздь, рыцарь подхватил выпавшую прямо ему в руки раму, прислонил к стене. В комнату ворвался насыщенный ароматом свежего навоза ветер, Мариана поперхнулась и закашлялась.

– Так-то лучше, – кивнул рыцарь. – Конюшня, если бежать отсюда, направо за углом. Только, – Барти высунулся из окна, оглядел стайку бурых поросят, роющих земляную грушу вдоль заборчика, – не споткнись ненароком.

– Я не привыкла бегать, благородный сэр!

– Верю, – примирительно сказал Барти. Прошел вдоль стен, заглянул под кровать. – Что ж, спокойной ночи, Мариана.

Выходя, услышал ставшее уже привычным презрительное фырканье. Осторожно закрыл за собой дверь, оглянулся: коридор пуст, – наскоро повязал на ручку заговоренную сигнальным наговором суровую нитку. Усмехнулся в усы: если им повезет и ночь пройдет спокойно, девчонка вволю на нем отыграется.

Проходя через зал, бросил взгляд в темный угол. Насторожившая его компания вела себя тихо, что никак не уменьшило подозрений рыцаря. Словно ненароком, попался навстречу хозяин:

– Господину точно ничего не угодно?

– Точно, – кивнул Барти. Добавил, выудив из кошеля пару медяков: – Я не заплатил за сено для коня, возьми.

– Здесь нет за работу конюха, – мрачно буркнул трактирщик.

– Конюх к моему коню не прикоснется, – отрезал рыцарь. – А посмеет, я сам ему заплачу. – И погладил эфес шпаги. Хозяин торопливо поклонился, Барти отстранил его и вышел на улицу.

После вонючего трактира вечерний воздух показался сладким. Барти неторопливо обошел двор, приглядывая, откуда может подобраться опасность и куда разумнее отступать. Заглянул в конюшню; Храп неторопливо дергал сено. Поилка была пуста: видно, конюх принял Бартово «не трожь» как разрешение вообще не обращать внимания на гнедого. Рыцарь отыскал ведро, принес воды. Проверил на всякий случай Пенку. Напоил и ее, положив при случае объяснить легкомысленной девице, как важно в дороге заботиться о коне.

Взял мешки и отправился на сеновал: ужинать.

Устроился с самого края навеса: отсюда прекрасно просматривались заросшая бурьяном задняя часть двора, покосившийся плетень и тропка, ведущая в лес. Достал завернутую в тряпицу лепешку, несколько ломтиков копченого мяса. Скупо запил вином. Наедаться не следовало: иначе усталость могла взять верх. И так тянуло рухнуть в мягкое сено, закрыть глаза – и пусть самоуверенная девица выпутывается, как умеет, если вдруг среди ночи грабить придут.