Зерна гранита - [113]

Только попугаи ничего не боятся. Парами носятся над кратером и непрерывно повторяют свой попугайский речитатив. Интересно! Они не задыхаются и от сероводородных паров, которые вызывают удушье у людей.

Вблизи вулкана нет ничего красивого. Жутко и страшно. И только смех попугаев напоминает о жизни. Здесь человек понимает, как он мал в сравнении с величием и силой природы. В Никарагуа об этом напоминают не только вулканы, но и землетрясения. Страна словно выросла над сердцем земли, и ее сердцебиение наиболее ощутимо именно здесь. Последнее землетрясение в Манагуа было в 1972 году. Оно нанесло страшный ущерб. Его следы до сих пор остались. Но не об этом хочу тебе написать.

Недавно я встретился с Софией, журналисткой из газеты «Баррикада». Девушка взяла от своих бабушек индианок и испанок все самое лучшее. Смуглое, одухотворенное, милое лицо, энергичные движения, быстрый говор. Каждое слово сопровождается выразительной жестикуляцией и грациозными движениями. Тогда у нас зашла речь о последнем землетрясении. София, так живо воспроизвела весь тот ужас, что у меня мурашки побежали по телу.

— Это невозможно забыть. Страшная духота началась еще днем. Я лежала голая и едва дышала. И вдруг тишину разорвал дикий шум — рев находящихся в зоопарке львов, вой собак, кудахтанье кур. И почти сразу же раздался первый удар… — Она инстинктивно схватилась за голову. Замолчала. Затем поспешила извиниться. — Вы не представляете, сколько лет еще потом я переживала этот кошмар… Помню, как задвигалась моя кровать, как я закричала и выскочила на улицу. В этот момент раздался треск разрушаемого здания, я почувствовала головокружение и…

Случилось это в полночь. Многие старики и дети не успели даже проснуться. Потом были слышны стоны и крики из-под земли. Но никто не осмеливался приблизиться к руинам. Четырнадцать толчков следовали один за другим. Мы беспомощно ждали.

Мой старший брат повел меня к озеру, где не было построек. Там я еще больше обезумела от страха, когда увидела огромное скопище змей, ползущих к озеру, услышала вой собак, тоже ищущих там спасения. Люди, собаки и змеи бесстрашно жались друг к другу, надеясь на спасение… Тогда всего за несколько минут погибло более 20 тысяч человек…

Я слушал Софию, боясь пошевелиться.

— Три дня стояли мы голые и голодные на берегу озера, — продолжала она. — Три дня, и никакого смущения от наготы. Потом нам предложили поселиться в палатках вблизи Леона, потому что в городе стоял смрад от разлагающихся трупов. Эпидемия быстро распространялась. Но никто из нас не хотел даже шевельнуться. Перед городом, как перед гробом, стояли мы, онемевшие и озабоченные. Тогда вмешались войска, и мы ушли. Когда вернулись через три месяца, то увидели, что в городе осталось только три здания — театр, гостиница «Интерконтиненталь» и банк. Они, как вы видите, и сейчас стоят…

Один любопытный факт. Землетрясение началось именно тогда, когда группа сандинистов во главе с Эденом Пасторой захватывала парламент. Да, именно тогда. Землетрясение, разумеется, не было запланировано, но сыграло роль психологической поддержки. Сейчас некоторые из участников говорят, что тогда они ничего не почувствовали.

Вечером я долго сидел на террасе перед домом. Вечера здесь магические, тихие и настраивают на размышления. Наверное, сидел бы так допоздна, рассматривая низкое небо, крупные звезды и тысячи светлячков, если бы не пришли Мария и Пабло.

— Немедленно в Леон! — заявили они безапелляционно, разрушив все, чем жил я в этот тихий вечер.

Отказать им было невозможно. Поехали. По пути в Леон они объяснили, что традиционный праздник, на который мы едем, посвящен деве Марии. Проводится он два раза в год: 7 декабря и 14 августа. Народ по-своему назвал этот праздник — «большой галдеж» и «маленький галдеж». Мы ехали на «маленький галдеж». Еще не въехав в город, я понял, что название полностью соответствует содержанию. Мы утонули в потоке людей. Шум улиц закрутил нас, увлек за собой. Что же бывает во время «большого галдежа»? Дети и взрослые — все танцевали и пели. Огромные толпы людей текли, как волны, по улицам Леона, разливались перед домами. Люди приветствовали хозяев, заходили в дома полюбоваться выставленной в центр комнаты иконой девы Марии, украшенной и окруженной горящими свечками. Хозяева угощали пришедших сладостями. А гости пели и высказывали им свои добрые пожелания здоровья и успехов в жизни. Это чем-то напоминает наше празднование рождества. Помнишь, как оно проходило у нас? Это веселье в Леоне вернуло меня в родное село.

И так от дома к дому двигался весь город вместе с гостями, приехавшими из самых отдаленных уголков страны. Обнимались и целовались знакомые и незнакомые. Не скрою, больше всего поцелуев досталось нам, иностранцам.

Ночью началась стрельба. Фейерверк не утихал до рассвета. На улице можно было задохнуться от запаха пороха и дыма. На рассвете все успокоились, и почти сразу город затих. Все замерло, будто ничего и не было. Праздник кончился. У будней иные требования и законы. Особое впечатление производит на меня то, что во время праздников никарагуанцы забывают обо всех заботах и искренне веселятся от души.