Зеркало за стеклом - [21]

Так что пришлось открыть бабкин сундук и долго рыться в поисках чего-то подходящего. На себя я надела самую простую рубашку, что было правильнее всего, учитывая долгую дорогу до города. В сумку же отправилось вытащенное со дна платье непонятного кроя — более скользкое на ощупь, чем шёлк, сшитое как будто из множества тонких нитей, так и не ставших цельным полотном. Лёгкое, как пушинка, и переливающееся на свету всеми оттенками перламутра. Такой вещи на бабке я никогда не видела, да и размером для её фигуры она была явно маловата. Наверняка осталась со времён бурной юности. Я поколебалась, но быстро махнула рукой на все сомнения. Чего без толку пылиться хорошей вещи? На саму свадьбу я задерживаться не собиралась, но если всё-таки придётся, травница из родного села невесты в грязь лицом не ударит! Главное, чтобы из-под расчудесного платья при этом не торчали лапти. Но с этим было решено разобраться уже на месте.

Я пошевелилась в стоге, разминая затёкшие ноги и спину.

— Далеко ещё, дедушка? — крикнула я, повернув голову и вытянув шею, чтобы разглядеть макушку хозяина телеги.

С козел послышался булькающий всхрюк — дед Шульмыш явно очнулся от привычной полудрёмы — потом кашель, прочищающий горло и, наконец, скрипучий доброжелательный голос.

— Почти приехали, детонька. Сейчас вон за тот пригорочек повернём, и уже Долгий Луг.

Мне нравится это «уже»! Если бы мы ехали с той скоростью, на которую я рассчитывала, «уже» наступило бы уже где-то с полчаса назад. Долгий Луг от предыдущих Забродинок находился в каких-то трёх вёрстах. Я мысленно с чувством пообещала себе, что, если не удастся найти телегу побыстрее, пойду пешком. Ещё были подозрения, что дабы наверстать упущенное время, пару вёрст мне придётся пробежать. В длинной юбке, которую надо будет поддерживать обеими руками, и с объёмистой котомкой, бьющей при каждом шаге по бедру. Нет, определённо нужно найти кого-то, кто согласится меня довезти быстро и за умеренную плату.

Долгий Луг действительно расстелился сразу за пригорком. Мне показалось, что въехали мы в деревню ещё медленнее, чем тащились по дороге. Но, наверное, я просто придираюсь. Дед остановил свою клячу сразу за частоколом и помахал мне.

— Всё, детонька, слезай, приехали. Дальше уж сама. Прощевай, внучка.

Больше он на меня ни разу не взглянул. Даже когда я слезла с задка телеги, обошла её и остановилась рядом с лошадиным крупом, кисло благодаря старика за помощь. Мне только нетерпеливо махнули. В гробу он видал мою благодарность. Главное, что в кармане осела горста медяков. Моих медяков. Моих медяков, которые он потребовал вперёд, клятвенно обещая ехать так быстро, как только это возможно. Бессовестный ушлый врун преклонного возраста! Я бы давно слезла и пошла пешком, но отданных денег было жалко. Больше на такое не попадусь! Теперь только услуга за плату, а не плата за услугу. Пристроив котомку поудобнее, я размашистым шагом двинулась вверх по улице.

* * *

Когда под вечер я доплелась до ворот города Бришена, единственным моим желанием было чтобы какой-нибудь колдун заменил мне натёртые гудящие ноги на свежие, отдохнувшие и в новых лаптях. Моя мечта сэкономить денег сбылась за счёт суровой необходимости идти пешком всю дорогу от Долгого Луга. Ещё там я удивилась, что единственный на всё село постоялый двор пуст, а у коновязи из всей парнокопытной живности ошивается одинокий плешивый козёл. Хотя вообще-то, плешивых козлов было два. Один жевал пыльную траву, другой содержал упомянутый постоялый двор.

Обмахиваясь ладонью в неподвижном раскалённом воздухе, и стараясь не чесаться, я вежливо обратилась к хозяину гостиницы с просьбой налить кружку холодной воды. Мазь, которой я перед выходом из дома старательно натёрла все незащищённые одеждой участки тела, усиливала зуд от неведомым образом забившегося под рубаху сена. И желание прыгнуть в полную мутной холодной воды лошадиную поилку было почти непреодолимо. Но и пить хотелось невыносимо. Тащить с собой глиняную крынку мне не позволил здравый смысл и размеры сумки, а ничего другого в хозяйстве не нашлось. Поэтому я надеялась на эту, совсем небольшую, щедрость со стороны тех, кто встретится на моём пути.

— Бесплатно только кошки плодятся. — Мрачно ответствовал тощий хмырь с жиденькой бородёнкой и вернулся к прерванному занятию — отрыванию заусенца на среднем пальце.

В кои-то веки я решила проявить благоразумие и молча удалиться, не устраивая перепалку. На нет и суда нет, к тому же я тороплюсь. Но день определённо не задался. Я поёжилась: по спине пробежали крупные мурашки. Что они там забыли — леший их разберёт. Зато я вспомнила, что сильно недоспала этой ночью. Приложиться бы куда-нибудь или хотя бы присесть в ожидании попутной телеги. Постоялый двор для этого подходил как нельзя лучше, но морально уродливый хозяин всё портил.

— Ладно, умирать от жажды я пока не собираюсь. Так что пойду. Спасибо. Всего хорошего. Будьте здоровы.

Откуда ни возьмись, за моим плечом возникла дородная женщина, пропорциями тела напоминающая свиноматку на сносях, а лицом — круглую сдобную булку с глазками-изюминками. Тяжёлая ручища схватила меня за плечи так цепко, что попытка к бегству провалилась бы, даже не начавшись. Но женщина, очевидно, полагала, что приобняла меня, демонстрируя дружеское расположение. Я, в свою очередь, не имела обыкновения пить со свиньями на брудершафт и к изюму гастрономических пристрастий не испытывала, поэтому попыталась деликатно вывернуться из железного захвата, но у меня, конечно, ничего не получилось. Зато тётка, казалось, просто лучилась от удовольствия, глядя на меня сверху вниз.