Зеркало миров - [83]

Скульптура Харелта разочаровала. Наверное летом, когда вокруг девушки безумствуют струи воды, стекают по каменному основанию, превращая его в бешеное подобие штормовой волны, а сама обнажённая фигура рождается из пены и брызг — это очень красиво. Но зимой фонтан напоминал сугроб, в который по пояс спряталась озябшая нимфа. Зато гранитный бортик огромной чаши, куда стекала вода, был расчищен. Горожане даже прикрыли его досками — и целее будет, и сидеть удобнее. Ратуша в городе небольшая, а посетителей в те дни, когда магистрат разбирал жалобы, много. По слухам приходилось по нескольку часов ждать на улице. Но сегодня площадь была пуста. Только с другой стороны фонтана кто-то сидел и кормил птиц крошками.

Присмотревшись внимательней, Харелт разобрал, что это девушка. И тоже приезжая: если в архитектуре зимногорцы Империю копировали с удовольствием, то в одежде блюли свою традицию очень строго. Заставить кого-то из них вместо платка надеть шапку, а вместо валенок сапоги или ботинки не смог бы, наверное, никто. Интересно, откуда она? Ботинки на ногах из Куолио, так из кожи морских рыб шьют только там. Полушубок явно покупали уже где-то на Виумском нагорье. Зато шапка с севера, вся расшита бусинами. Часто подобные украшения не только узор, но и знак клана — парень попытался разобрать орнамент, подошёл чуть ближе и едва сдержался: девушка была очень похожа на Лейтис! Впрочем, стоило ей повернуться и заговорить, наваждение рассеялось. Похожа, конечно, так это неудивительно. Ивар и Лейтис тоже родом откуда-то из северных стран. Но если притвориться, что не знаешь языка, ещё можно, да и волосы из русых в льняные перекрасить нетрудно, то сделать щёки и губы пухлыми, лицо чуть круглее, нос курносым — невозможно. Да и руки за год такими стать не могли, мозоли на них весьма своеобразные и старые. Всяких мелочей немало… всё равно очень похожа.

Ошеломлённая напором и навязчивым знакомством, девушка рассердилась, но вскоре оттаяла, и через какое-то время оба уже весело болтали. Тарья, как её звали, действительно оказалась приезжей, потому на языке зимногорцев понимала едва ли с десяток самых нужных фраз. Зато она хорошо говорила на имперском, хотя акцент Харелта и смешил. Тарья оказалась ученицей алхимика, и, хотя жили они далеко на севере, наставник довольно часто ездил в Империю. Всегда брал одного-двух учеников с собой. В этом году выпала очередь Тарьи, и девушка обрадовалась возможности потренироваться в языке после долгого перерыва. Харелт же был рад не просто услышать родню речь, а пообщаться с кем-то кроме грубых возчиков и заносчивых писарей. Потому и согласился говорить на любую тему — тем более с такой замечательной девушкой, с каждой минутой Тарья нравилась ему всё больше и больше.

Когда их незаметно окутали вечерние сумерки, а на западе из-под туч зимнего неба город осветила полоса заката, оба с сожалением признали, что пора расставаться. Тарье завтра уезжать, они отправятся в Салайн, там работают лучшие алхимики Империи. Харелт рассказал, что их караван после Зимногорья закончит дорогу недалеко от столицы. А сам он постарается устроиться где-нибудь в центральных провинциях, год вышел удачный, и денег всем обещали много. Девушка посетовала: страна велика, сведут ли их тропы судьбы ещё раз?

— Там, где я жил, — подумав, ответил на её вопрос Харелт, — был один священник. Он как-то сказал: прошлое — это страницы книги жизни, в которых мы пишем настоящим, чтобы появилось будущее. Так пусть наш сегодняшний день станет страницей, в которой мы запишем нашу новую встречу. Обещаешь?

— Обещаю.

Площадь Харелт покидал в уверенности, что они больше никогда не увидятся: Империя велика. И даже родственник императора не сможет найти в ней девочку-алхимика из далёкой чужой страны… А жаль.

Лейтис задержалась возле фонтана чуть дольше, вечерние сумерки почти успели превратиться в раннюю зимнюю ночь. На душе было тоскливо — хотя вообще-то стоило гордиться. Конечно, внешность на время путешествия через Зимнгорье она меняла с помощью наставника, ей до такого магического искусства расти лет десять-пятнадцать, а может и больше. Зато образ ученицы алхимика выбирала и «лепила» полностью сама, от жестов и манер до одежды. Получилось отлично, если даже имперский шпион не догадался. А то, что парень не такой уж «простой возчик», она поняла быстро. Молодой ещё, да и тайными делами занимался, судя по всему, не в Зимногорье, а далеко отсюда. Потому-то в конце пути, да на территории союзной страны дал слабину. Мастер Ислуин, который пока жил среди ханжаров, часто ездил точно так же, прикидываясь купцом или слугой. И на собственном опыте ученицу наставлял: ошибка, сделанная за мгновение до того как старая маска летит в огонь забвения, может погубить годы труда. Потому, хотя девушка-алхимик Тарья исчезнет уже послезавтра, Лейтис до самого последнего мгновения сыграет роль безупречно… Душу почему-то заливала грусть. Ведь даже если случайно встретятся снова — то она его не узнает, они не вспомнят, как сидели вместе рядом с холодной каменной нимфой и держали горячие руки друг друга.