Зеркало иллюзий - [65]

За спиной надрывно закашлялся Поттер.

Гарри нравилось молчать вместе с крестным. Это было теплое и уютное молчание. Наверное, Блэк тоже не чувствовал неловкости, не заговаривая с бывшим школьным недругом. Но Гарри со Снейпом просто необходимо было говорить. Молчание между ними придавливало Гарри неосуществленными возможностями, потерянными шансами, неотвеченными вопросами, недосказанным, невысказанным, невыслушанным, не… А из слов складывались легкие щиты, соблазнявшие пробить их одним решительным ударом, и мостики, перекинутые через разделявшую их – всех – пропасть.

Главное – говорить.

Но темы для разговора и мысли разлетелись, как докси из потревоженных штор, слова неуклюже ворочались во рту, ни одно не казалось достойным или хотя бы подходящим.

Гарри вспомнил гостей тети Петуньи, откашлялся в попытке привлечь внимание и выдавил из себя как можно более светским тоном:

— Прекрасная погода, не правда ли?

И как‑то вдруг понял, почему маглы так много говорят о погоде, а заодно – почему эта тема не приживается у магов: аппарация и каминная связь позволяли не зависеть от погоды, а раз так – что о ней говорить?

— Сухо, – констатировал Снейп, не отводя глаз от окна. – И подмораживает.

За окном мело, но кого это интересовало, кроме некстати постучавшего в стекло почтового филина?

— Обещали потепление, – упрямо сказал Гарри.

— Кто обещал?

Снейп открыл окно – ветер, улучив момент, швырнул горсть снежинок на подоконник – забрал у птицы пергамент, взглянул на адресата и, наученный опытом, сел.

“Vince animos iramque tuam”.

И подумал, что напрасно опустил створку – лишний глоток свежего воздуха не помешал бы.

“Всех ты сумел победить, победи ж свое гневное сердце!”

“Всех ты сумел победить, победи ж свое гневное сердце!”

“Всех ты сумел победить, победи ж свое гневное сердце!..”

Вряд ли Поттер понимал, как точно в цель били отобранные им цитаты. Его вел инстинкт – но насколько же верно вел!

Инициатива всегда исходила от Поттера. Эти письма… Снейп не понимал, как мог сомневаться. Сегодняшними мальчишка точно подписался – скорее всего, не отдавая себе в том отчета. Уже первыми двумя. (сейчас пробелы убирала)

Но третье…

Он недооценил бывшего ученика. Всегда недооценивал. И продолжал это делать даже при том, что видел в младшем Поттере второе, стереотипное, издание старшего. Игнорируя изменения и дополнения, включая убийственно–очевидное. Глаза Лили, характер Джеймса… Как там у маглов? Оружие массового поражения! Ведь как раз для старшего не было ничего невозможного – чему младший служил живым доказательством. Какая латынь? Джеймса не остановил бы и китайский!

Внезапно Снейп понял, что ему интересно, как далеко намерен зайти мальчишка.

И, главное, зачем?

— Блэк. – Снейпу будто кто на ухо подсказал. – Если бы тебя настойчиво склоняли к чему‑то, как бы ты отреагировал?

Гарри метнул на крестного тревожный взгляд.

Блэк, не задумавшись, отрезал:

— Послал бы.

— Без исключений? – усмехнулся Снейп.

Блэк хмыкнул.

— Исключения есть всегда.

Снейп покосился на “исключение”, старательно делавшее вид, что разговор его не касается.

За обедом Снейп позволил себе поинтересоваться:

— И чем вы здесь занимаетесь? Тут же от тоски свихнуться можно. В прошлый раз у тебя хоть гиппогриф был.

— У меня и в этот есть. Только не гиппогриф. Странно, что она до сих пор не попалась тебе на глаза. Впрочем, чужих она не любит. Эй, девочка!

— Блэк. Ты не предупреждал, что у тебя тут притон.

— Выбирай выражения, Снейп, она все понимает.

Под столом не то заворчали, не то фыркнули. Это мог быть Блэк – если бы не сидел ЗА столом. Кричер суетился возле.

Может быть, Гермиона забыла на Гриммо Криволапуса?

Что‑то мягко шлепнулось об пол.

Снейп все‑таки удержался от того, чтобы заглянуть под стол, зато Поттер сунулся под столешницу с головой и обеими руками, с идиотским “кс–кс–кс!” и явным намерением ухватить за хвост крупную пятнистую кошку.

Только профессор Снейп мог ее не заметить.

Школьником Северус ходил сутулясь и с оглядкой, но от него не укрылся бы и светлячок, запутавшийся в волосах Лили Эванс (придурок Поттер как‑то в сумерках осыпал ее трансфигурированными светляками). Вернувшись в Хогвартс преподавателем, он приучился держать плечи развернутыми, а голову – высоко поднятой и смотреть в будущее если не бесстрашно, то равнодушно, не видя в нем ничего для себя хорошего. Да и оглядываться давно уже было не на кого. Как с новыми привычками он ни разу ни обо что не споткнулся – оставалось загадкой. Видно, судьба хранила Северуса. До времени.

— Поздоровайся с профессором, Девочка.

На этот раз Снейп понял, что слышит имя – по тому, как Блэк выпевал его, а не выговаривал.

Поттер вынырнул из‑под стола, ожидаемо треснувшись о край затылком.

Девочка подошла, по–собачьи постукивая о плиты когтями, точно каблуками–шпильками. Длинные но… лапы; гибкая, напоминающая борзую. Гепард… иха.

Девочка.

Снейп усилием воли заставил себя не двигаться. В пасти у дикой кошки белел клочок пергамента.

— Твоя почтовая голубка, Блэк?

— Мой почтовый ящик. Что тебе пишут?

Снейп пробежал глазами обслюнявленный листок, пожал плечами и протянул его Блэку, но отнюдь не за тем, чтобы тот оценил вкусы неизвестного отправителя. Северуса интересовала реакция.