Зеркало идей - [6]

— Сынок, то полоска в тумане густом.

«Ребёнок милый, пойдём за мной:

Мы чудные игры затеем с тобой.

Долина цветами пестро поросла,

Одежд золотых моя мать припасла».

— Отец мой, отец, или ты не слыхал,

Что шепотом царь мне лесной обещал?

— Не бойся, мой мальчик, покоен будь ты:

То ветер сухие тревожит листы.

«Иди же, прелестный малютка, скорей:

Я дам тебе в няньки моих дочерей, —

Мои дочери станут ночною порой

Плясать и, баюкая, петь над тобой».

— Отец мой, отец, иль не видишь и сам

Лесного царя дочерей ты вот там?

— Сынок мой, сынок, я давно разглядел:

То ряд старых ветел во мраке так бел.

«Люблю тебя, сердцу ты мил моему;

Коль сам не пойдёшь, я насильно возьму».

— Отец мой, отец, вот меня он схватил, —

Лесной царь, я чувствую, мне повредил!

Отцу стало страшно, он гонит коня,

Он мальчика держит, что дышит, стеня, —

Насилу достиг он двора своего…

Ребёнок был мёртв на руках у него.

Гёте

Соль и сахар

У соли и сахара много общего. Что в солонке, что в сахарнице — белый порошок, почти одинаковый с виду. Их не употребляют в чистом виде, но только в составе приправленной ими пищи. Соль и сахар сохраняют еду от порчи и служат для заготовок: первая — мяса и рыбы (солонина), второй — плодов и ягод (варенье).

Можно прибавить, что у этих приправ четко разграничено происхождение: у соли — это море и соляные копи (соль морская и каменная), у сахара — сахарный тростник и свекла. Каменная соль тысячелетиями служила предметом торговли, ради которой африканский континент бороздили бесконечные караваны верблюдов. Что же до морской соли, нужно уточнить следующее: на океанских солеварнях из литра воды получают двадцать пять граммов соли, на средиземноморских — тридцать. Хотя соль и нельзя назвать пищей (она не содержит ни одной калории), без нее не обходится ни один живой организм. Нехватка соли вызывает серьезные заболевания и особый солевой голод, крайне настойчивый.

Долгое время основным источником сладости в западной пищевой культуре был мед. Сахар получил широкое распространение лишь в XVI веке, когда сахарный тростник начали массово разводить в тропической Америке. Занимались этим чернокожие рабы, о чем, кстати говоря, и по сей день напоминает коричневый цвет тростникового сахара. Когда в ответ на континентальную блокаду англичане развернули контрблокаду, Наполеон распорядился наладить повсеместное производство сахарной свеклы (1811), благо Франц Ахард, немецкий физик французского происхождения, открыл метод ее промышленной переработки. Свекловичный сахар белого цвета.

Если соль — символ мудрости, которую принято соотносить со зрелыми годами, то сахар, особенно в виде конфет и сладостей, отсылает нас к детству. От самого слова «кондитерская» так и веет детским простодушием Кандида. Этим и объясняется, почему на континенте с утра едят совсем не то, что в англосаксонских странах. Английский завтрак — это завтрак взрослого человека, которому надо как следует подкрепиться перед долгим рабочим днем; в его меню входит ветчина, яичница с беконом, селедка и т. д. В Европе же человек, вставший утром с постели, подобен младенцу: он только что явился на свет. Новый день всякий раз возвращает его в раннее детство. А раз так, то и первый прием пищи должен быть детским и состоять из молока и шоколада, варенья и меда, бриошей и круассанов. Не хватает только соски.

Диетологи сходятся во мнении, что в среднем человек злоупотребляет как сахаром, так и солью, поглощая их сверх суточной нормы. Эта несдержанность — штрих к психологическому портрету современника, который не приемлет зрелости и «уходит в безответственность», детскую (сахар) и одновременно старческую (соль).

Сахар был бы слишком дорог, если бы растение, из которого он получается, не возделывалось рабами. Люди, о которых идет речь, черны от головы до пят, и нос у них до такой степени приплюснут, что жалеть их почти невозможно. Нельзя себе представить, чтобы бог — существо очень мудрое — вложил душу, и при том хорошую, в совсем черное тело[8].

Монтескье О духе законов, 1748

Вилка и ложка

На первый взгляд, вилка — буквально говоря, маленькие вилы — похожа на кисть руки. Но это лишь видимость, ведь у каждого из пальцев руки свой характер, все они обладают хватательной способностью, а главное, к четырем пальцам, смотрящим в одном направлении, прибавляется пятый, стоящий особняком, — большой. Как много значит для человека этот пятый палец, способный противостоять четырем остальным. Поль Валери видел в нем символ разумного сознания. У вилки же большого пальца не хватает, так что это, если угодно, ручка, но с четырьмя одинаковыми пальцами, лишенная способности хватать.

На самом деле, вилка предназначена для того, чтобы накалывать твердую пищу. Это колющий прибор. Но если ее перевернуть, то окажется, что вилкой можно еще и подбирать небольшие кусочки, вроде как ложкой, только решетчатой, а можно — давить их в пюре на дне тарелки.

Напрасно этимологи уверяют нас, что слово cuiller (ложка) происходит от латинского cochlea, обозначающего раковину улитки, — его близость с cueillir (собирать) настолько очевидна, что не выбросишь из головы. В ложке и вправду есть какая-то собранность (recueillement), погруженность в себя…