Зеркало души - [3]

— Ваш отец?

— Да. Ипатов Виталий Викторович, директор довольно известного рекламного агентства «Триколор».

— А вы кто в агентстве?

— Тоже директор. Арт-директор. А заодно фотограф, дизайнер, копирайтер, менеджер и еще черт знает кто. Но речь сейчас не обо мне, а о вас.

— А я вам не верю. Я считаю, что вы маньяк.

Феликс блеснул загадочной заманчивой улыбкой, причудливо изломившей его губы. Так должен улыбаться пресловутый Люцифер, предлагая выгодную сделку. Для него.

— Вот моя визитка. — Он извлек из внутреннего кармана сверкающую золотом визитку. — На ней все координаты. Позвоните в офис и потребуйте всю мою подноготную.

Визитка плавно скользнула к ней в руку. Радмила секунду изучала сияющие буквы, тисненые на чернильно-синей дорогой бумаге, а потом небрежно бросила ее на стол.

— Не позвоню.

— Типично женская логика. — Феликс пожал плечами. — Только, Радмила, вы все равно поедете со мной в офис.

— И каким же образом? — Она вызывающе передернула худенькими плечиками.

Перегнувшись через стол, нахальный Ипатов коварно, совершенно по-пиратски ухмыльнулся ей в лицо:

— Я вас украду.

Ну, разве такое бесчинство может случиться с одинокой тощей библиотекаршей, вступившей в унылый возраст старых дев?

Не может!!!

Но случилось.

2

— Скажите, у вас есть глазовыколупывательница?

— Что? — Феликс на секунду оторвался от дороги и посмотрел на пассажирку, которая сидела, прикованная ремнем безопасности, и задумчиво терзала кожаную обивку «Мерседеса». Чудесные глаза смотрели в боковое стекло. Врывающийся в салон ветерок поднимал ее светлые волосы над головой, и они реяли, как нимб.

— Гла-зо-вы-ко-лу-пы-ва-те-льни-ца, — меланхолично повторила странная особа по слогам.

— А что это такое?

Радмила не видела, как водитель «Мерседеса» улыбнулся краешком губ. Она в это время размышляла на тему, что напишут в милицейской сводке, когда обнаружат ее труп. Этот человек, который сейчас рулит слева от нее, маньяк. Но она почему-то поехала с ним, наплевав на элементарное благоразумие.

— Такой прибор, которым извлекают глаза из глазниц. Вам ведь нужны мои глаза? А без этого их не достать.

— Вы уверены?

— Абсолютно.

— По правде говоря, я не думал еще над этим вопросом. Но отец, вероятно, уже знает. Он у меня обо всем успевает подумать. Вам следует спросить у него.

— Обязательно спрошу.

— Вот прямо сейчас и спросите. Мы уже приехали.

«Мерседес» мягко затормозил на стоянке, раскинувшейся перед огромным зданием, число этажей которого наверняка приближалось к трем десяткам.

Радмила на секунду зажмурилась, когда отраженный свет множества окон ослепительно блеснул перед глазами. Она чуть пошатнулась, но крепкая рука поддержала ее за локоть. Длинные смуглые пальцы ухватились и не отпускали. Надо полагать, Феликс Ипатов серьезно опасался, что добыча попытается снова удрать и затеряться на многочисленных этажах.

— Нам на какой этаж? — поинтересовалась Радмила, когда лифт с шипением раскрыл перед ними дверцы.

— На тринадцатый.

Ну разумеется. На каком еще этаже должны обитать нечисть, маньяки и Феликсы Ипатовы?

В лифте было прохладно. Очутившись в маленьком замкнутом пространстве один на один с непроницаемым Ипатовым, Радмила поняла, что, во-первых, он очень высокий, а во-вторых, что ей приходится прилагать усилия, чтобы не таращиться на длинноносое интересное лицо. Лицо — будто скопированное со старинного портрета.

Сколько Феликсу лет? Двадцать четыре? Двадцать пять? Она может оказаться старше его.

Лифт дернулся и остановился. Двери услужливо разъехались в стороны. Феликс вышел первым и галантно предложил свою руку. Однако рука так и осталась висеть в воздухе. Радмила мелькнула мимо, как вспугнутая тень.

13-й этаж.

1113-й офис.

— Это вы нарочно? — Она кивнула на медные циферки.

Живые агаты в сумраке коридора таинственно блеснули. Ипатов очутился почему-то совсем близко от нее. В сантиметре. И можно даже ощутить тепло, которое исходит от его кожи.

— М-м, — проговорил он, наклоняясь к уху Рад-милы. — Лично мне нравится число тринадцать. Оно стимулирует творческую активность.

— Стимулирует?

Радмиле же не понравилось это слово. Оно было каким-то… физиологичным. Ладони у нее взмокли, а коленки дрогнули. Феликс дышал ей в ухо. И это было почти приятно. Надо было срочно действовать, иначе…

Она решительно дернула ручку и распахнула дверь. Ипатов на мгновение остался за порогом в весьма интересном полусогнутом виде. А затем поспешно ринулся вслед за резвой дамой.

В приемной, по-офисному пастельно-невыразительной, за изогнутым кремовым столом, надежно отгородившись от мира компьютером, восседала секретарша — красавица, от вида которой у Радмилы екнуло сердце.

Девица обладала кукольной внешностью, начиная от тщательно уложенных живописными волнами волос нежного розового оттенка, выпуклых голубых глаз, очерченных черным карандашом, блестящих, словно и в самом деле они были пластмассовыми; изогнутых до лба ресниц и губок, вызывающе выпяченных и по-младенчески изогнутых в капризную влажную буковку «О».

Тысячекратно прокрашенные тушью ресницы медленно моргнули.

— Феликс Витальевич?

«И ангельский, должно быть, голосок», — проскочила в голове у Радмилы цитатка. Она поспешно прикусила свой ретивый язык, чтобы не облечь ее в реальные слова.