Зеркало для героя - [27]

     - Ты чего, заснул? - толкнул Синегубов Пивня. - Где твой макинтош? Твоя нормировщица небось уже с маркшейдерами наяривает танго!

     - Ты про Ниночку?  -  спросил Устинов.  - Очень симпатичная девушка. Да она же на вас и смотреть не хочет.

     - Захочет! - буркнул Пивень.

     - Всем  ты   хорош,   Пивень,   но   Ниночка  предпочитает  общаться  с образованными людьми.  Я  бы вам советовал,  бежать сейчас не на танцы,  а в вечернюю школу.

     Дверь  снова  отворилась,  заглянул парень в  серой кепочке и  спросил, долго ли их ждать?

     Друзья резво поднялись, и Пивень спросил Устинова:

     - Дашь одеколона?

     - Пожалуйста, - кивнул на тумбочку Устинов. - Но тебе это не поможет.

     Ребята ушли.

     Устинов  мысленно  вернулся  к  своему  времени.  После  нескольких лет размеренной  работы  в  социологической  лаборатории,  где  он  умело  гасил служебные конфликты,  ему вдруг обрыдли кабинетная жизнь-борьба, однообразие покоя, благополучные цели. Он почувствовал себя полусонным. Текла полусонная река бытия,  и  его относило в  сторону,  относило даже от семьи.  Наверное, теперь Устинов уже никогда не вернется туда. А что там без него?

     На следующий день Устинов отвел парней в  вечернюю школу и записал их в седьмой класс.

     Он  возвращался домой  мимо  шахты.  Моросил дождь.  С  террикона несло кислым дымом. Михаил смотрел на тропинку, переступая через глыбы скатившейся породы. Слева за густыми зарослями полуоблетевшего терновника тянулся старый овраг,  по  дну  которого шла  грунтовая дорога.  По  ней  вывозили уголь  с карликовой шахтенки "Пьяная".  Снизу послышался надрывный вой автомобильного мотора.  Видно,  кто-то  буксовал на  подъеме.  Звук нарастал,  вытягивался, обрывался.  Потом повторялось.  Устинов вспомнил,  что  когда-то  на  летних каникулах работал в  шабашной бригаде с  такими же парнями,  как Синегубов и Пивень,  и по вечерам,  чтобы отвратить их от пьянства,  читал им вслух. Они делали вид, что слушают, но тайком играли в подкидного.

     Михаил  обошел  желтоватую  горку  песчаника.   Он   не  сделал  ничего постыдного, он выдержал, устоял, но здесь он был немой.

     Впереди  показалась женщина в  брезентовой робе.  Она  несла  на  плече деревянную стойку с расщепленным концом и плавно покачивала свободной рукой. Должно быть, стойка пойдет на растопку и развеется дымком в грушовском небе. Что ж,  надо топить печи,  вся зима еще впереди... Грушовцы прочно сидели на своей  земле  при  своих  огородах,   свиньях,  утках.  Они  еще  оставались наполовину земледельцами и смотрели на шахтеров, живущих в общежитии, как на чужеродное племя. Под землей это различие не замечалось, но на поверхности - сразу  вырастали между  людьми  грушовские заборы.  И  человек,  попавший из общежития в  поселок,  должен  был  испытать на  себе  силу  местных нравов. Устинов вспомнил слесаря Еременко.  Тот  учился  в  девятом классе  вечерней школы,  был членом комитета комсомола и  был женат на  дочери грушовца Ревы. Когда тесть попытался вывезти с шахтного угольного склада подводу антрацита, Еременко помешал ему.  Взбешенный Рева ударил его лопатой,  они сцепились, и прибежавшие  сторожа  с  трудом  разняли  их.  За  это  Рева  загудел  аж  в преисподнюю,  каковой являлась древняя шахтенка,  и  таскал по  узким  норам санки, груженные углем.

     Устинов отстал от  женщины.  Она  стала спускаться по  откосу в  овраг, вскоре он тоже скользил по петляющей тропинке, хватаясь за ветки кустов. Она обернулась,  Устинов узнал газомерщицу Розу.  Ее  мокрое лицо блестело.  Она настороженно смотрела на  него,  потом улыбнулась:  узнала.  Он  взял у  нее стойку и пошел впереди.

     - Перевелась на  другой  участок?  -  спросил  Устинов.  -  От  Люткина подальше?

     - Что мне Люткин!  -  беспечно ответила Роза.  -  Куда перевели, туда и пошла.

     - Нам вместо тебя дали старого деда.

     - Не будете шалить. Стране нужен уголь.

     Михаил  повернул голову,  взглянул в  ее  насмешливые светлые глаза  и, оскользнувшись, поехал боком по глине, прижимая к груди бревно.

     - Та кинь ты ее, трясця ее забери! - крикнула девушка и потянула его за руку. - Вставай, помощник.

     Они  выбрались к  дороге.  На  выезде из  оврага,  где недавно буксовал грузовик, чернела куча угля.

     - Не зашибся? - вдруг ласково спросила Роза.

     - Нет, - бодро ответил Устинов.

     - Рядом  есть  старая штольня,  давай туда  стойку сховаем.  Может,  ты обнять меня захочешь, а руки заняты.

     - Ох, Роза! - сказал Устинов. - Как-нибудь донесу.

     - Тебе ж надоело с ней носиться!  Идем,  - Роза полезла вверх, упираясь ногами в пожухлые кустики пижмы. - Идем-идем! - подгоняла она его.

     За разросшимся терновником,  напитанным,  казалось,  целой тучей дождя, открылась небольшая пещера диаметром около  метра.  Оттуда пахло затхловатой сыростью. Роза велела Устинову спрятать стойку.

     - Теперь скоренько пошли, - снова поторопила она, простодушно улыбаясь.

     Он обнял ее, поцеловал в мокрую холодную щеку.

     - Хватит-хватит, - проворчала она и отстранилась. - Пошли, поможешь.