Зеркало - [23]
После пятой кружки я поняла, что начинаю терять над собой контроль и решила погулять на улице.
Еще когда меня сюда привели, сгущались сумерки. Теперь и вовсе стало темно. В доме маги зажгли светящиеся огоньки, которые без посторонней помощи весели под потолком, даря практически дневной свет. После освещенной комнаты темнота улицы казалась совсем непроглядной. Когда я вышла из дома, поеживаясь от холода, во дворе загорелся еще один «светлячок», осветивший лицо Деяна.
— Погулять вышла? — спросил он, вставая с установленной во дворе лавочки.
— Да. Жарко там.
— И варево у Лепко неплохое. — улыбаясь добавил парень то, что я постеснялась озвучить.
— А ты что тут делаешь? — сама не знаю для чего, спросила я.
— Да, так… — слегка растерялся Деян. — Гуляю. Пошли на Ильмень?
За все время своего пребывания в Новгороде я так и ни разу не имела возможности посмотреть на знаменитое озеро, и упускать такую возможность было бы верхом глупости. Пусть даже ночью я мало что увижу.
Не спеша мы побрели по главной улице, как стержень пронизывающей общину.
— А почему Златан так к Сэту привязался? — полюбопытствовала я.
— Да, это давняя история. — неохотно признался Деян. Я уж было приготовила клещи, чтобы вытягивать из него рассказ по слову, но он решил сдаться сам. — Златан вообще падок на таланты. А у Сэт редкая наклонность — сейчас некромагия вообще забыта. Иметь в своей свите некроманта мечтает любой маг — это делает его неуязвимым. Вот Златан и решил привлечь его на свою сторону. Пришел, как сегодня, и забрал. У него вообще получается уговаривать.
— А почему тогда Сэт сейчас с нами? Мне не показалось, что между ними теплые отношения.
— Сэт прожил там немногим больше полутора лет. Златан использовал его в борьбе с другими магами — отвоевывал себе место под солнцем. Они распределили между собой территории, чтобы локтями не толкаться, а Златану все мало. Как только он еще ни с кем войну не начал для меня секрет. Но суть не в этом. Сэт был его главным оружием. Почести ему отвешивали соответственные. Не то чтобы мы здесь бедно жили когда-то, но Златан в отличие от Феофана никогда никого не заставляет работать. Это многих подкупает. Сэт не первый и не последний, кто выбрал легкую жизнь, и мы не в праве его в этом винить. Но когда маг только и живет тем, что колдует, его Потенциал истощается. Внешне маги худые становятся, болезненные. Всю свою жизненную силу они отдают на заклинания. Зато Дар разжигается все ярче и ярче. Когда чувствуешь свою неуязвимость, крышу сносит. А наша задача эту крышу на место ставить. Когда Сэт стал слишком опасен, мы должны были его обезвредить.
— Убить? — удивилась я. Никогда бы не подумала, что Деян смог бы поднять руку на брата.
— Если надо, то убить. — подтвердил парень. — Златан задумал грандиозное представление, а Сэт был гвоздем программы. Последствия могли бы быть самые неожиданные, поэтому мы обязаны были вмешаться. Я уже смирился, что потерял брата навсегда. Да и тот маг не был для меня братом. По крайней мере, я пытался убедить себя в этом. Тогда я решил, что если кто-то из ребят его убьет, я до конца жизни им этого не прощу. Лучше я сам. А в последний момент посмотрел Сэту в глаза и не смог. Как будто что-то внутри сломалось. В тот раз нам все-таки удалось сорвать Златану праздник, перебив созданную Сэтом армию юрлишей. Но это лишь задержало Свободного. Остановить мы его могли, только остановив брата. Было решено идти на следующий день. Я чуть с ума тогда не сошел от мысли, что увижу Сэта со стрелой в сердце. Я знал, что Михей не промажет. Хоть об этом и не говорили, но брать меня с собой Хранители не собирались — боялись, что я своим безволием, я опять все испорчу. Но Сэт вернулся. Никто этого не ожидал. Он чуть было не потерял душу, а все потому, что мне не хватило смелости поговорить с ним, как с тобой, когда Златан уже праздновал победу. Второй раз я свою ошибку повторить не мог.
— Неужели он так просто мог оставить и тебя, и Лазаря… — вырвалось у меня.
— Я сам во всем виноват. Сэт никогда не понимал идеалов общины. А накануне мы так нехорошо поскандалили… — Эти воспоминания давались Деяну нелегко. Парень ненадолго остановился, будто прокручивая в памяти те события, но все же продолжил. — Это летом было, в июне. Феофан послал всю общину на сенокос. Все, конечно, пошли. На Сэта как туча нашла: начал ворчать, ругаться на всех и вся. С Михеем разругался из-за какой-то ерунды. Эльфы вообще не терпят пренебрежительного к себе отношения, тем более такие высокородные, как наш. Так слово за слово чуть до рукопашной не дошли. Сэт жутко на меня взъелся, что я не полез за него заступаться. Во-первых, Сэт был на сто процентов не прав, — поспешил оправдать свой поступок парень, — а во-вторых, я решил, что пусть сам и расхлебывает, что заварил. А он завелся с пол оборота. Начал говорить, что вся наша община Златану в подметки не годится, что мы тут и способны только на то, чтобы косами махать. А Златан, вот он — настоящий маг! И все в этом духе. А этот стервятник как почуял — в тот же вечер примчался со своим эскортом. Сэт и ушел.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.