Земные громы - [75]
— Доброе утро. — Голос в трубке показался Грабину знакомым. — Говорит маршал артиллерии Чистяков.
— Здравствуйте, Михаил Николаевич. Опять, наверное, ругаться будете?
Чистяков, занимавший должность заместителя командующего артиллерией Советской Армии, был человеком добродушным, но любил при встрече сделать колкое замечание. Говорил вроде бы спокойно, не повышая голоса, а в то же время с подковыркой. Грабину надолго запомнилось, как однажды при встрече Чистяков, бывший еще генералом, спросил заинтересованно, сколько людей у них в конструкторском бюро? Василий Гаврилович назвал цифру.
— Мало, очень мало, — неподдельно огорчился тот.
— А что вы хотели? — не понял Грабин.
— Так ведь дело-то сложное. Хорошую вы создали дивизионную пушку. Но недавно ко мне подошел старшина Рубин. Боевой артиллерист. Вся грудь в наградах. А настроение кислое. Промашка у него вышла. Командир поставил задачу уничтожить огневую точку противника. Расчет выкатил пушку на прямую наводку. Рубин подготовил данные, подал команду. Заряжающий послал снаряд в казенник. А затвор не закрылся.
— Не может быть! — воскликнул Грабин.
— Верно, отказа не было.
— А что же было?
— Грязь налипла на фланец гильзы.
— Значит, следить за боеприпасами надо.
— И я так сказал Рубину. Но он резонно ответил, что в бою не до марафета. Лучше бы, говорит, конструкторы такой механизм создали, чтобы он не боялся ни грязи, ни пыли. Или людей нам выделяли для подготовки боеприпасов. Вот и решил я спросить, нет ли у вас лишних ребят. По одному к каждому орудию…
Посмеялись и разошлись. А зарубка в памяти осталась. Грабину потом говорили, что и со стопорами не все ладно. Если приходится разводить станины в слякотную погоду, не всегда удается быстро застопорить их: отверстия часто не сходятся.
Потому не мог конструктор не переживать даже за эти мелкие упущения. Война предъявила особый счет к нему и к его товарищам. Каждый случай отказа оружия мог обернуться гибелью людей и поражением в бою. Поэтому Грабина не обидели колкие замечания Чистякова. Он был благодарен ему за откровенность и снова приготовился к тяжелому разговору. Но в телефонной трубке раздался раскатистый смех:
— Напугал я вас прошлый раз, Василий Гаврилович! Но сегодня разговор совсем иной. Я только что вернулся из-под Шяуляя и не выдержал, решил позвонить. Замечательную пушку дали вы войскам. Прекрасную. Говорю это от имени всех артиллеристов.
— Простите, Михаил Николаевич, — не выдержал Грабин, — о какой пушке идет речь?
— О ЗИС-три, дорогой Василий Гаврилович! Цены ей нет! Мы вместе с генералом Хлебниковым наблюдали редкостный бой. Расчет одного орудия уничтожил восемь вражеских танков. Представляете? Восемь!
— Как это было, Михаил Николаевич?
— Вот с этого и надо было начинать, — зарокотал Чистяков, — а то сразу: «Ругаться будете». Вы только послушайте, как действовали артиллеристы.
…С середины августа на шяуляйском направлении развернулись тяжелые бои. Противник, пытаясь прорвать нашу оборону, бросил в бой десятки танков. Трудно пришлось не только пехотинцам, но и артиллеристам, которые выдвигали орудия на прямую наводку, чтобы отразить натиск «пантер» и «Фердинандов».
Батарея только что была переброшена под Шяуляй, и по приказу командира полка бойцы принялись оборудовать огневые позиции на картофельном поле неподалеку от шоссейной дороги. Времени на подготовку почти не было, окапывались в спешке, тут же маскировали орудия.
И вдруг тревожный голос наблюдателя: «Танки!»
Вражеские машины, выскочив из-за небольшого леска, открыли огонь по батарее. В ответ загремели выстрелы противотанковых пушек. Но силы были неравные. У противника вдвое больше орудий, к тому же они защищены броней.
Вскоре один гитлеровский танк загорелся. Видимо, снаряд угодил в топливный бак. Но и батарея понесла потери. Сначала одно орудие завалилось набок, левое колесо было разбито. Затем у второго осколком повредило накатник. Ствол отошел в заднее положение и не вернулся назад.
Бой становился все напряженнее. Замолчала третья пушка. Только четвертое орудие оставалось невредимым. Оно стояло чуть в стороне от других, было хорошо замаскировано, поэтому гитлеровцы не успели обнаружить его.
Решив, что батарея уничтожена, вражеские танкисты ринулись вперед. Машины с крестами на бортах безбоязненно вышли на шоссе и начали набирать скорость. Вот тут-то и проявились выдержка и расчетливость артиллерийского командира. Бойцы четвертого орудия умышленно не открывали огня, чтобы не выдать своего расположения. Бить по танкам с большого расстояния было невыгодно. Зато сразу же, как только вражеские машины вышли на шоссе, пушка, стоявшая в нескольких десятках метров, оказалась в весьма выгодном положении: танки один за другим должны были пройти мимо, подставив под выстрелы свои борта. Артиллеристы ждали этого.
Раздался выстрел, и передний танк, круто развернувшись, задымил, перегородив дорогу. Вторым выстрелом была подбита замыкающая машина. Остальные оказались в ловушке. Съехать в сторону им не позволяла местность, а путь вперед и назад был отрезан. Вражеские танкисты открыли огонь, но в панике они не могли точно прицелиться. Зато артиллеристы спокойно делали свое дело, методично расстреливая неподвижные цели. Через несколько минут восемь костров полыхало на дороге. Последние две машины командир расчета старший сержант Сазонов подбил, работая за наводчика, подносчика снарядов и заряжающего. Все его подчиненные вышли из строя: кто был убит, кто тяжело ранен…
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Основой повести «Отряд спецназначения» послужили боевые действия осенью 1941 года одного из рейдовых отрядов Советской Армии в тылу немецко-фашистских оккупантов. Повесть «Ступени мужества» посвящена подвигу девушек-комсомолок в лесах Подмосковья во время битвы под Москвой. Все события, описанные в книге, достоверны. Но некоторые фамилии бойцов и командиров авторами изменены. Для массового читателя.
В документальной повести автор, дважды Герой Советского Союза генерал-полковник авиации Владимир Дмитриевич Лавриненков, тепло и с глубоким знанием дела рассказывает о своем замечательном командире Герое Советского Союза Льве Львовиче Шестакове, человеке беспримерной храбрости, новаторе воздушного боя, строгом и взыскательном воспитателе, заботливом наставнике крылатых воинов, вставших на защиту любимой Родины.Книга рассчитана на широкий круг читателей и прежде всего на молодежь.
Воспоминания Мусы Гареева, дважды героя Советского Союза, летчика штурмовой авиации.
Документальное повествование о боевых действиях Пинской, Волжской и Днепровской военных флотилий, о героических подвигах моряков, вступивших в войну неподалеку от Бреста и прошедших с боями от Волги до Шпрее, от Сталинграда до Берлина. Шквалы артиллерийского огня обрушивали они на тылы врага, «на колесах» перемещали свои боевые корабли с одной реки на другую, высаживали дерзкие десанты, помогая войскам форсировать водные преграды…Книга рассчитана на массового читателя, в первую очередь на молодежь.