Земное время №2 2016 - [40]

Сапожок чей очень узок,

Гаммы нотные в руках…

Из небытности тревожной

Мелодийность вышла строк,

И снежинки на морозе

Пляшут ночи напролет.

Роман Новарро (Латвия / Рига)

Поэт, переводчик, специалист в области информационных технологий и компьютерных игр, внештатный корреспондент латвийской газеты «Вести Сегодня». Публикации в многочисленных латвийских изданиях, в российском альманахе «Академия поэзии 2015», в журналах «Настоящее время», «Даугава», сборниках латвийских литературных объединений и других латвийских изданиях. Участник и организатор творческих вечеров, поэтических мастер-классов и театральных постановок в Риге и Даугавпилсе.

Sincerio

Когда вечер из воздуха вешнего выпьет тепло,

И подобен закат в чашу неба излитому грогу,

Вспомни имя мое – всем столетьям, заклятьям назло —

И меня призови к своему смоляному порогу.

Когда песню скупую свою запоют тростники,

И исполнятся сумерки запахом розы и мяты,

Вспомни имя мое – всем запретам, табу вопреки —

И впусти меня тенью в свои расписные палаты.

Призови меня охрой и солью, землей и огнем,

Хоть немного ослабь заклинанья гнетущего путы,

На границе мужающей ночи с дряхлеющим днем

Дай в истоме застыть, упиваясь блаженной минутой.

Я вползу к тебе, кожей пятнистой по праху шурша,

Я примчусь к тебе свистом стрелы, разорвавшей туманы,

И – глазами в глаза – не моргая, без слов, не дыша,

Я останусь с тобою, своим искуплением пьяный.

Но, как только с небес изольется на ставни окон

Жгучий мед первозданного, вечно немого светила,

Я обязан уйти – ты сама начертала закон

На скрижалях времен – и сама нарушать запретила.

Я безмолвен и гол стану снова, в росе растворясь,

Снова буду страдать, изъязвляемый солнечным богом,

Пока вечер под брюхом моим раскаленную грязь

Не остудит, и снова закат не расплещется грогом…

Паруса

Я помню – мальчишкой бегу по зеленому склону,

Вспоенный свободой, как будто Кастальским ключом,

Я помню про кудри, что я преподнес Аполлону,

И помню, как двигал утес над отцовым мечом;

Я помню, как мать на прощанье целует мне темя,

И как покидаю с тоскою родные леса,

Я помню, что бремя героя – тягчайшее бремя,

И помню, что надо, что надо менять паруса!

Я помню – сестрам по серьгам, а прокрустам – по ложу,

Я помню, как рвался Синид и как выл Перифет,

И помню, как думал Скирон, что он хитростью сможет

Отсрочить свое воздаянье на несколько лет:

Карающей дланью пройдя по дорогам Эллады,

Следил, чтоб уродство души побеждала краса,

Я чуял, я думал, я знал и я верил – так надо!

Надеждою страх замещая, менял паруса!

Я помню коварство Медеи и гнев паллантидов,

Я помню, как яд миновал и как меч – миновал,

Как стал для Афин я надежной и прочной эгидой,

И снова – Скирона, летящего в пенный провал…

Да, пена… Я помню, как волны рвут снасти у лодки,

Как блещут на солнце невольных гребцов телеса,

И как я кричу, не жалея просоленной глотки,

Что скоро, уж скоро, нам скоро менять паруса!

Я помню злорадство и дерзость царя-диогена,

Глаза Ариадны в последний, пронзительный миг,

Удушливый, гнилостный запах подземного плена

И мох на развилках, и каждый зловонный тупик;

Я помню, как вбил свой клинок под ребро людоеду,

Критянского принца вспоров, как докучного пса,

Как сердце рвалось из груди с криком: «Папа! Я еду!»…

Я что-то забыл… Я забыл поменять паруса!!!

Городу-пеклу посвящается

Этот город сжигает тебя дотла:

Как котла утроба – его нутро,

И горячим смерчем по дну котла

Жар и смрад в лицо – и вскипает кровь!

Этот город вбивает в тебя столбы

И вонзает иглы стеклянных брызг.

Он ликует, слыша твои мольбы,

Самодурством собственным пьяный вдрызг.

Этот город песочит тебе лицо

Душной пылью, жмет лабиринтом стен,

И сверкает солнце с небес венцом,

пожирая всю без остатка тень.

Этот город сминает тебя огнем,

Чтобы ты в оплаве асфальта вяз,

Каждым камнем шепчет: «Спалим! Согнем!» —

Сам себе возгордившийся Бог и князь.

Этот город задушит в тебе тебя,

Забиваясь в легкие – каждый вздох

Станет им – по-своему тебя любя,

Он мечтает, жаждет, чтоб ты издох,

И тогда-то, заполнив тебя собой,

Он поймет, зачем ты не падал – жил,

И отхлынет жаркий его прибой

От других повстанцев бетонных жил…

Празднество

А на улицах снова празднество:

Крики пьяные, реки пенные —

И вселенная снова дразнится,

Едко дразнится вся вселенная!

А над городом – блеск сияющих

Фейерверков – все небо вспорото,

Я ж по городу лишь тебя ищу,

Лишь тебя в людном чреве города!

Как Иона внутри чудовища,

От неона слепой и бешеный,

В чувствах смешанных, звук шагов ища,

Я беспомощен, как помешанный!

Словно можешь ты тут, средь масс людских,

Чудом быть, по веленью щучьему,

Я ищу тебя в этот час тоски,

Как и каждый час, я ищу тебя!

Все труднее мне фокусировать

Взор, плохим алкоголем суженный,

Но ищу тебя, в этом мире, ведь

В целом мире лишь ты мне сужена!

Я найду тебя среди ряженых,

Ты простишь меня, безобразника…

И все праздники станут важными,

И не будет неважных праздников!

Сегодня вечером не жди…

Сегодня вечером не жди доверчиво,

Ведь я – умру.

Безумным кречетом в небесных трещинах

Взобью искру.

Чет кроют нечетом, и пламя буйствует

На злом ветру.

Сегодня вечером не жди, наверное,

Меня – умру.

Сегодня вечером искать ты ринешься —

Но я – ушел.

Безвольной щепкою за мной подкинешься