Земляноиды - [52]
– И кто же мне «не позволит», интересно узнать?
– Да все, – пожала плечами сестра. – Люди планеты Земля…
Она помолчала. А затем добавила:
– Мне и самой, знаешь ли, пубертат давался несладко. Но лишь теперь, когда я наконец вышла замуж, моя жизнь впервые обрела какую-то ценность. Мне так повезло, что он выбрал меня… Если бы этого не случилось – я никогда не узнала бы, что такое женское счастье. И разрушить это счастье я не дам никому на свете. И ты, Нацуки, скорей забывай о прошлом и становись-ка счастливой женщиной. Для нас с тобой, сестрёнка, так будет лучше всего!
Моя рука вдруг сама потянулась к правому уху. Электрическая цикада снова зудела в нём, заглушая все звуки вокруг. Голос Кисэ стал кукольным и далёким, словно мы говорили по телефону.
– Вот и Юу, похоже, наконец-то взялся за ум. Сразу после вашего отъезда позвонил дяде Тэруёси. Сказал, что из дома в Акисине он уезжает – и уже подыскивает себе нормальную работу и новое жильё.
– Ах вот как?
«Значит, кузену Юу тоже придётся стать компонентом Фабрики? Как и нам с мужем?» – думала я рассеянно, слушая голос сестры вперемешку с зудом электрической цикады.
Вернувшись домой, я распахнула гардероб. Достала оттуда жестянку, открыла. Пьют покоился внутри, как всегда.
– Ответь мне, Пьют. Отзовись, прошу тебя!
Я позвала его впервые за двадцать три года. Но он молчал.
– Я хотела бы снова использовать свои чары. Ведь это была Злобная Ведьма, скажи?
Я не мыла своего друга так долго, что от него пахло плесенью.
Свернувшись калачиком на кровати, я прижала его к груди. Он даже не шелохнулся в ответ. Только жестянке у меня в коленях, похоже, передалась моя дрожь – и проволочное колечко внутри неё одиноко заклацало.
Так я и провалилась в сон. А проснулась уже наутро – по-прежнему в одежде и с косметикой на лице. Поднявшись, я вышла из спальни в гостиную – и увидела, как муж, облачённый в костюм, повязывает перед зеркалом галстук.
– Что происходит? Ты куда-то собрался?
– Привет, Нацуки! – произнёс он бесстрастно. – А я решил больше не перечить Фабрике. Решил вот сходить на биржу труда, поискать работу.
– Та-ак…
– Ну а потом зайду в мэрию и подам на развод.
– Че-го?!
Так и не справившись с галстуком, он развернулся ко мне.
– Нацуки, я думаю, со мной тебе лучше расстаться.
– Но почему?
– Для меня всё кончено. Фабрика поймала меня в ловушку. Но ты – ты одна! – ещё можешь сорваться с крючка и сбежать куда тебе хочется. Искренне тебе этого желаю…
Я открыла рот, но он не дал мне ответить, схватив меня за плечи.
– Когда ты сказала Юу, что ты тоже с другой планеты, он не верил тебе. И даже смеялся: дескать, ну какой из тебя пришелец? А может даже, ты и сама в этом не очень уверена… Но я твёрдо знаю: кто-кто, а ты у нас точно инопланетянка. Твоя родина – Попихамбопия, это факт!
Оторопев, я уставилась на мужа. Зрачки его были чёрными, как Открытый Космос в небе Акисины.
– Беги с этой чёртовой Фабрики одна. Мне придётся стать её рабом, и моя жизнь будет хуже смерти. Но ты должна оставаться живой. Если я буду знать, что хотя бы тебе удаётся жить как существу из другой галактики, мне будет легче всё это терпеть…
Муж понимал меня лучше, чем я сама. Он был прав. Какая-то часть меня действительно верила, что я самый обычный земляноид. А планету Попихамбопия просто выдумала в своей больной голове для самозащиты, не желая признать, что от рабства на Фабрике мне никуда не деться точно так же, как и всем остальным.
И все эти недуги моего подсознания муж знал как свои пять пальцев.
– А я ведь, кажется, однажды… убила человека, – сказала я, глядя ему прямо в глаза.
– Вот как? – отозвался он без какой-либо паузы. – Ну ты же попихамбопианка. Для тебя это примерно как для земляноида убить крысу. И что?
– Ну как… Разве тебе со мной не страшно?
Муж вздохнул. И, отняв руки от моих плеч, продолжил сражаться с галстуком.
– Для меня самое страшное – думать, что слова, которые меня заставляет говорить окружающий мир, – это мои собственные слова… Но ты не такая. Ты уж точно не с этой планеты.
Не сдержавшись, я обняла его. От удивления муж окаменел. Но наконец расслабился и погладил меня по спине. Я впервые узнала, какова температура у его тела. В целом ниже, чем у людей, а грудь и руки ещё холоднее.
Разжав объятия, я отстранилась и торжественно заявила:
– Я – пришелец с планеты Попихамбопия. Ты тоже. Это инфекция. Мы передаём свою инфекцию тому, с кем общаемся. Точно так же, как земляноиды разносят свою и все вокруг становятся земляноидами. Поэтому ты теперь такой же попихамбопианин, как и я. – Я взяла его холодную руку в свою. – Мы должны бежать вместе!
– Куда?
– В деревню, где звёзды становятся ближе.
– Тогда… мы должны взять с собою Юу. Если пришелец – это заразно, он должен быть инфицирован точно так же. Поедем в Акисину, где он ждёт нас.
– Но Юу там больше нет. Сразу после нашего отъезда он перебрался в город, к дядюшке Тэруёси. Я никогда не говорила тебе, но… Именно Юу – один из первых попихамбопиан на Земле. Он признался мне в этом, ещё когда мы были детьми. Возможно, теперь он уже перестал это замечать. Но уж он-то инопланетянин на все сто.
Кэйко Фурукура уже восемнадцать лет подрабатывает в комбини – японском мини-маркете. Она замкнута и не похожа на ровесниц: живёт одна, ни с кем не встречается, не стремится создать семью и найти постоянную работу'. Вся её жизнь подчинена распорядку комбини. где она знает наизусть каждый товар и каждую полку. Однако окружающим Кэйко кажется странной. Она вечно ловит на себе косые взгляды и только и слышит от подруг: «Вот найдёшь себе мужчину…» Но однажды в комбини появляется новый сотрудник, который волей случая переворачивает жизнь Кэйко с ног на голову…
Роман Юлии Краковской поднимает самые актуальные темы сегодняшней общественной дискуссии – темы абьюза и манипуляции. Оказавшись в чужой стране, с новой семьей и на новой работе, героиня книги, кажется, может рассчитывать на поддержку самых близких людей – любимого мужа и лучшей подруги. Но именно эти люди начинают искать у нее слабые места… Содержит нецензурную брань.
Автор много лет исследовала судьбы и творчество крымских поэтов первой половины ХХ века. Отдельный пласт — это очерки о крымском периоде жизни Марины Цветаевой. Рассказы Е. Скрябиной во многом биографичны, посвящены крымским путешествиям и встречам. Первая книга автора «Дорогами Киммерии» вышла в 2001 году в Феодосии (Издательский дом «Коктебель») и включала в себя ранние рассказы, очерки о крымских писателях и ученых. Иллюстрировали сборник петербургские художники Оксана Хейлик и Сергей Ломако.
В каждом произведении цикла — история катарсиса и любви. Вы найдёте ответы на вопросы о смысле жизни, секретах счастья, гармонии в отношениях между мужчиной и женщиной. Умение героев быть выше конфликтов, приобретать позитивный опыт, решая сложные задачи судьбы, — альтернатива насилию на страницах современной прозы. Причём читателю даётся возможность из поглотителя сюжетов стать соучастником перемен к лучшему: «Начни менять мир с самого себя!». Это первая книга в концепции оптимализма.
Перед вами книга человека, которому есть что сказать. Она написана моряком, потому — о возвращении. Мужчиной, потому — о женщинах. Современником — о людях, среди людей. Человеком, знающим цену каждому часу, прожитому на земле и на море. Значит — вдвойне. Он обладает талантом писать достоверно и зримо, просто и трогательно. Поэтому читатель становится участником событий. Перо автора заряжает энергией, хочется понять и искать тот исток, который питает человеческую душу.
Когда в Южной Дакоте происходит кровавая резня индейских племен, трехлетняя Эмили остается без матери. Путешествующий английский фотограф забирает сиротку с собой, чтобы воспитывать ее в своем особняке в Йоркшире. Девочка растет, ходит в школу, учится читать. Вся деревня полнится слухами и вопросами: откуда на самом деле взялась Эмили и какого она происхождения? Фотограф вынужден идти на уловки и дарит уже выросшей девушке неожиданный подарок — велосипед. Вскоре вылазки в отдаленные уголки приводят Эмили к открытию тайны, которая поделит всю деревню пополам.
Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.
Перли – молодая домохозяйка, жена бывшего военного со слабым сердцем и мама малыша, вскоре после рождения заболевшего полиомиелитом. Однажды на пороге ее дома появляется незнакомец, который переворачивает ее жизнь с ног на голову. Крепкий, казалось бы, брак Перли рушится у нее на глазах – она не способна поверить в то, что никогда до конца не знала собственного мужа. Сможет ли Перли смириться с неожиданным прошлым своего возлюбленного и будет ли готова бороться за его сердце и душу?
Когда ужин Кореде прерывает очередной звонок ее сестры Айюлы, она уже знает, что от нее потребуется: хлорка, резиновые перчатки, железные нервы и пустой желудок. Ей предстоит спасать нерадивую сестрицу, которая убила уже третьего бойфренда. Кореде стоило бы отправиться прямиком в полицию, но она любит сестру и всегда ее защищает. По крайней мере до тех пор, пока Айюла не начинает встречаться с коллегой Кореде, в которого та безнадежно влюблена…
Кто сказал, что от проблем нельзя убежать? Накануне своего пятидесятилетия писатель-неудачник Артур Лишь получает приглашение на свадьбу бывшего, которого до сих пор не разлюбил. Пойти на церемонию слишком неловко, но отсиживаться дома – значит признать поражение. А потому, отыскав запылившиеся приглашения на все самые сомнительные литературные мероприятия, он отправляется в кругосветное путешествие…
Дамарис вместе с мужем живет на колумбийском побережье Тихого океана в старой тесной хижине. Дамарис уже сорок, и, несмотря на все старания, они с мужем так и не смогли завести ребенка. Поэтому, когда она случайно находит щенка, тот становится центром ее вселенной и бесконечным источником любви. Все свое время она посвящает уходу за псом – до тех пор пока собака не исчезает, погружая безмятежную жизнь Дамарис в настоящий хаос. Душераздирающий, проникновенный и безжалостный, этот роман открывает иные стороны материнства, любви и сострадания.