Земляки по разуму - [37]

— Кого? — воину не пристало прислушиваться к мыслям богов, о чем ему уже неоднократно давали сегодня понять. Его дело выполнять приказы, а не то отберут тело. Он схватил секиру и замер в полной боевой готовности. — Приказывай!

— Поле… Духа… Тьфу, бред какой! Все-таки Семен был нормальным. Даже более нормальным, чем я сейчас. Вот и не верь после этого людям! — Рында снова хлебнул вина. — Ту тень, которой ты был, пока не воплотился… О, черт! — он взвыл от отчаяния, глядя на тупую готовность, написанную на лице, которое недавно принадлежало соседу. Даже думать об этом не хотелось, но нужно было что-то делать. Вот когда бы пригодился знакомый мистик, хотя они все и теоретики. — Сядь, чего ты вскочил?

Однако вождь продолжал стоять и Василий заметил, что сейчас тот смотрит куда-то поверх его головы.

— Эй, ты там привидение увидел или что? — горько пошутил он, не веря, что оно само может появиться здесь так вовремя, хотя с улицы и долетали невнятные вопли.

— Дьявол идет, — вполголоса проинформировал его воин.

— Какой дьявол? Ты с ума со… — Рында осекся, когда встретился взглядом с огромным и единственным глазом жуткого существа, заползающего в форточку.

— Шемен, Шемен… — зашипел дьявол. — Извини, что напугал твоего друга, но не могу ждать. Нужна помощь.

— Свят, свят, свят. Так он и про осьминога не наврал!

— Я убью его, господин! — завопил вождь, повергая Тохиониуса в шок.

— Неужели ты меня забыл, Шемен?! — пришелец сжался в комок и попытался удрать обратно в форточку.

— Подожди! — завопил Васька.

Тохиониус без сил распластался на столе.

— Еда? Снять с неё кожу? — подобострастно спросил вождь, с ужимками профессионального официанта любовно поглаживая широкое лезвие секиры.

— Не надо. Супа из него все равно не получится, — Рынде есть земных осьминогов не доводилось, но он был уверен, что по вкусу те должны напоминать сваренную галошу. Следуя этой логике, не стоило обольщаться, что инопланетяне вкуснее. Хотя, не укусишь — не узнаешь, а на вкус и цвет, как известно, товарища нет. Вот австралийские аборигены, например, пауков едят.

— Не дьявол? Не еда?

— Что с тобой, Шемен?

— Это не Семен, — отвлекся Васька от горестных размышлений относительно продовольственной программы коренных жителей далекой теплой страны и не без ехидства добавил, — по твоей, кстати, милости.

Осьминог так по-человечески недоумевающе посмотрел на него, что землянину до мозга костей стало стыдно. Еще в нем проснулась жалость к пришельцу, похожему сейчас с большой, конечно, натяжкой на беспомощного котенка.

— Шемен…

— В такого бога мы не верили, — уточнил на всякий случай проголодавшийся вождь.

— Заткнись! — посоветовал Рында, а затем вытащил из холодильника консервированных килек. — На, рубай! Тоже дары моря, — и обратился к осьминогу, потому как спиртное серьезно снизило барьер восприятия ненормальной реальности, как среды обитания. — Так чего ты от моего соседа хотел?

— Воды. Емкость с водой. У меня будет ребенок… Нужно много воды…

Василий свистнул и едва не расхохотался, но вовремя вспомнил о серьезности обстоятельств. Роды, кажется, только у кошек — дело простое и незатейливое.

— Надеюсь, ты сам себе акушер, — пробормотал он.

В этот момент вождь, по простоте древней души воспринявший совет буквально, рубанул секирой по консервной банке, и всех окатила волна томатного соуса.

— О! Мой бог!

— Ничего. Сейчас я отнесу нашего гостя к себе, а ты пока останься. Попей, поешь и почувствуй себя, как дома. Теперь ты здесь хозяин.

— Господин подарил мне хижину! — обрадовался экс-покойник и тут же хитро прищурился. — А дьявол?

— Никого не убивай, я скоро вернусь, — с этими словами Рында сгреб тяжелого осьминога в охапку и удалился сквозь пролом, слегка напоминающий Триумфальную арку. На ощупь кожа инопланетянина была горячей и сухой, как нос больной собаки.

Проводив их взглядом, вождь принялся дегустировать пищу богов. После первой же проглоченной рыбки он еще раз с удовлетворением отметил, что у праведной жизни есть свои преимущества. После второй удивился тому обстоятельству, что еще не встретил ни одного соплеменника. Неужели только ему повезло прожить жизнь так, что теперь не придется больно мучиться за цельно истраченные годы?..

Размышления первобытного философа были прерваны не самым приятным образом, а именно пронзительным воплем. Он вытер скользкие руки о штаны, вскочил и схватил секиру. Неслышными шагами, которые не раз позволяли вплотную подобраться к дичи, вождь пошел на звук. У него не было сомнений в том, кто его издает.

— Семен! — рык Марии, разозленной неудачной погоней, был поистине ужасен. — Если ты живой, то сейчас об этом пожалеешь!!! Что за бардак? Дверь! О, Боже, стена!

Вождь внезапно вынырнул перед ней из-за угла, сжимая над головой огромный топор. Саньковская выронила авоськи. Из-под локтя вывалился подобранный на улице ботинок и начал валяться под ногами.

— Сеня, ты что? Я же просто просила тебя его не выпускать. Посмотри, что он со мной сделал, — её голос утих децибел на пятнадцать, и она вывернула голову, демонстрируя припухлость левой ноздри.

Еще так недавно любящий её муж продолжал надвигаться.