Земля тридевятая - [37]

За волнениями и делами прежняя жизнь и цивилизация стали казаться далекой сказкой. Образы родителей были расплывчаты, не мог Олег вспомнить их лица. Да и они бы теперь его не признали, нисколько он не напоминал себя прежнего.

К тому времени, когда Охрим изготовил двадцать арбалетов, Олег сказал:

- Мужиков обучать надо.

- Для чего? - удивился кузнец, когда они, устроившись на опушке, утыкали чурбак болтами, словно иглами ежа. Пришлось объяснять. Во-первых, чтобы стрелять метко, нужны тренировки. Во-вторых, научить надо ровным строем, а не толпой ходить, от толпы толку мало. Кузнец слушал, дивился, под конец пришлось ему согласиться. Когда Олег пояснил идею двухрядной попеременной стрельбы, пришел в восторг.

- Засыплем неприятеля болтами, всех перебьем!

- Не хотелось бы зря мужиков бить, даже чужих, - возразил Олег, - перебьем, кто будет в поле работать?

- Потому и принято вождям перед строем сражаться, чтобы лишней крови не проливать. Для чего тогда арбалеты ладили?

- Пойми, Охрим, возьмет силу Банта, - ответил Олег, - придут воины большим числом, вместо поединка навалятся скопом, одолеют.

- Разве может так быть? - не поверил кузнец. - Не по деревенскому это обычаю!

- Где он писан, тот обычай? - усмехнулся Олег. Письма здесь не знали, только Олег да Шан могли писать и читать. Хотя мужики особыми значками, иногда все-таки пользовались. Например, могли изобразить иероглиф, похожий на идущего человечка, что означало "возвращайся, ждем". Или значок в виде ведерка, с просьбой: "воды принеси". Дощечку вручали подростку, чтобы сбегал, куда следует. Это было еще не письмо, а его прообраз.

- Обычай все знают, его писать не нужно, - возразил Охрим.

- Подумай сам, - сказал Олег, - случись в Банте неурожай, голод начнется. А воев у них как пять наших. Они что, станут расшаркиваться, как Бартак из Гульцев? Заберут запасы силой, кого рабами сделают, других до смерти прибьют.

- Ну.... - протянул, Охрим, подыскивая возражения.

- Их дома голодные детишки с бабами ждать будут, - убеждал Олег. - Это Бартак силой с нами равный. Побили бы друг друга, все полегли, умному вождю такое не нужно. А из Банты заявится орда.

- Что такое "орда"? - спросил кузнец, нахмурясь. - По-человечески говори, чтоб понятно было.

- Орда это когда воинов гораздо больше, чем нас, - пояснил Олег, - а арбалеты наши нужны не столько для убийства, сколько для того, чтобы врага сильно напугать. Поразил издалека одного, двух, трех, остальные не полезут.

- Это да, - признал, Охрим, - сдается, и в штаны наложат.

"Увидят действие пороха, - подумал Олег, - тогда точно наложат!".

Кузнец предложил Олегу самому обучать арбалетчиков, однако тот отказался.

- Кто же деревенского чудака будет слушать? - сказал он. - Ты, вождь, должен подобрать помощника. Научишь его, он научит других.

Вопрос предстояло вынести на деревенский сход, наподобие Новгородского вече, где, поорав вдосталь и, покричав, мужики решали важные вопросы. Иной раз в спорах и носы могли друг другу поплющить. В деревне никто военному делу специально не обучался. Выходить в поле и вместо того, чтобы заниматься пахотой или иным полезным делом, махать мечами и копьями, такого здесь не видывали.

- Все когда-нибудь случается впервые, - убеждал Олег кузнеца.

- Не захотят мужики впустую время тратить, - возражал тот, почесав в затылке.

- А ты сначала на сходе волю свою объяви. Скажи, готовиться надо к скорому набегу со стороны Банты. Заинтересуй новым оружием, арбалетами. Только не говори, что моя выдумка.

Кузнец, скрепя сердце, согласился, очень уж хотелось ему похвалиться, сколь полезен для общества, оказался, сожитель дочкин.

- Отчего бы мужиков не просветить, что не так ты глуп оказался?

- Дурачку многое прощается, дядька Охрим, а мне много чего измыслить надо. Не хочу, чтобы мешали.

Заинтересовался кузнец, что еще его зять придумал, Олег набросал эскиз корпуса гранаты. Заряд положить, фитиль вставить, и бомба готова. В будущем, пользуясь идеальной памятью, собирался изготовить терочный запал. Чтобы проблем с поджиганием не возникало, а пока так сойдет. Также озадачил, Охрима, корпусами больших мин, которые можно заложить, используя бикфордов шнур. Просил изготовить хотя бы два-три корпуса. Как их использовать станет, еще не знал.

- Сколько на все железа-то потребно! - вздыхал кузнец. Однако, пообещав, слово держал. От кузнеца, родителя своего, многое перенял, кроме того, талантливый был самоучка, любил с железом возиться и разные режимы ковки испытывать. Сумел даже сталь сварить наподобие булата. И сына, Гарака, обучал, держал в подмастерьях.

В заботах прошел месяц. На деревенском сходе удалось кузнецу убедить мужиков выделить двадцать человек для занятий воинских. Крику, конечно, много было. Хорошо, бабы в сходе не участвовали, а то бы ни одного вопроса решить не удалось. За месяц кузнец научил мужиков попеременной стрельбе, слушать команды, такие, как "огонь", "сменись". Первый ряд, отстрелявшись, отступал назад и заряжал оружие, второй становился на его место и продолжал стрельбу. Так они могли меняться несколько раз, покуда хватало болтов. А хватало их пока на десяток выстрелов. Обещал кузнец отковать еще сотню, когда руду привезут. Железо было в дефиците. Гвозди в деревне нарасхват шли, изделия железные всегда были нужны. Лопаты, молотки, пилы, все ржавело и требовало замены.