Земля солнечного огня - [53]
Пас я овец, — я их всю жизнь пасу. И был у меня подпасок, бедовый такой мальчишка, джигит. Вот забыл только, как его звали. Прибегает он раз и кричит:
— Беркут змею по воздуху несет!
Ну, я сразу понял: не беркут это, говорю, это змеиный орел. В гнездо змею потащил.
Пристал ко мне мальчишка: пойдем да посмотрим, какое такое у змеиного орла гнездо? А мне и самому интересно. Пошли к роще, куда улетел орел. Пришли, видим — гнездо на туранге. Над гнездом орел кружит, в когтях змея болтается, как веревка. Подпасок мой, бедовый, бегом к туранге и полез! Вскарабкался чуть не под самое гнездо, да вдруг как заорет! „Ты чего?“ — кричу снизу. А он заикается, ничего не понять.
Я присмотрелся и даже попятился. Под самым гнездом висят на сухом суку две змеищи, головами качают и жала высовывают! Уползти, видно, не могут — орел спины им перешиб. А укусить могут — живые ведь! Орлы нарочно их повесили, чтобы, значит, никто к их птенцу забраться не мог. Чтобы в их отсутствие единственное дитя было под охраной. Вот змеи и охраняют: извиваются и шипят.
„Слезай, — кричу, — прыгай!“ Подпасок руки разжал да плюх о землю, словно бурдюк.
А я словно окаменел: стою и смотрю. А орел прямо надо мною повис, крыльями пошевелил, когти разжал, да и бросил змею на мою голову! Я вдогон за подпаском — не посмотрел даже, куда змея шлепнулась. Потом мы рощу эту долго стороной обходили.
Больше я никогда змеиного орла не встречал. Редкий это орел. Много их не разводится, хоть и надежная у них охрана».
Приглянулся мне петушок для плова. Говорю хозяйке:
— Продайте мне во-о-он того шустрого.
— Да я вам его и так отдам! — отвечает хозяйка.
— Ну что вы… — стесняюсь я.
— Берите, берите! Только…
— Что «только»?
— Только не знаю, можно ли его есть.
— А почему же нельзя? — удивился я.
— Да он у нас особый. Проглоченный.
И рассказала про петушка историю. В саманном сарайчике устроила курица гнездо. Нанесла яиц, села высиживать. Вот уж и цыплята стали в яичках попискивать, а тут заползла в сарай кобра. Курица поклевать выбежала, а она давай яйца глотать! Пока курица ее увидела и крик подняла, она два яйца проглотила. Тут на крик прибежали, увидели кобру, стукнули палкой по голове. Из двух проглоченных яиц одно оказалось целым. Его пометили и снова под курицу положили. Вылупился из яйца цыпленок, совсем такой же, конечно, как и другие. И петушок из него вырос обыкновенный. А хозяйка все на него косится: как-никак, а в животе у кобры был.
— Берите, берите! — говорит хозяйка. — Только…
Поймали мы петушка, но плов делать не стали. Может, и смешно это и даже глупо, но что тут поделаешь?
Так и жил проглоченный петушок у нашей палатки. По ночам кукарекал. Хрипло, как и все молодые петушки.
На поле стрекочет комбайн. На стрекот слетаются пустельги, луни, чеглоки, даже орлы. Кружатся и перелетают за комбайном, как у нас грачи за трактором. В густой-то пшенице ничего им не видно, а на скошенном поле все как на ладони. Все позади комбайна: пустельги хватают саранчу, кобылок, жуков, луни — мышей и полевок, а орлы — сусликов. И только одни чеглоки обгоняют комбайн: хватают вылетающих перед ним из пшеницы прожорливых воробьев.
Комбайн убирает пшеницу, хищники очищают поле от вредителей-зерноедов. Работа кипит.
Краснохвостые песчанки наворовали зерна и набили им свои подземные кладовые. Но как-то пронюхали про их кладовые дикие кабаны. Спустились с гор, разрыли рылами землю и слопали все запасы. А запасы были не малые: по пяти пудов на нору!
Утренний лов кончался, поймал я немного, а ноги в камнях набил до невозможности. И как только увидел среди камней травяную полянку, сразу же на ней растянулся, накрыл лицо кепкой от солнца и задремал.
Проснулся я, наверное, оттого, что трудно стало дышать: кепка нагрелась на солнце и стала странно тяжелой. В полусне я протянул руку, чтобы сбросить кепку с лица, но рука вдруг наткнулась не на мягкую кепку, а на упругое тело змеи! Я отдернул руку и быстро вскочил. Кепка упала, и с ней упал большой пятнистый щитомордник — змея очень ядовитая. Он сипло шипел, и кончик хвоста у него злобно дрожал.
Видно, обоим нам приглянулась эта травяная полянка и обоим хотелось вздремнуть. И моя мягкая теплая кепка показалась щитоморднику очень удобной лежанкой.
Щитомордника я посадил в мешок: зверь на ловца прибежал! И зарубил себе на носу — впредь быть осмотрительней и осторожней!
Лов был удачным, я заполнил змеями все мешочки. Солнце здорово припекало, я уже направился к дому, как вдруг на уступе лёссового обрыва у чьей-то норы увидел краснополосого полоза. Узнал я его по розовой полоске на теле, ошибиться было нельзя. Полоз этот не часто встречается, и нужно было его поймать.
Пока я сбрасывал с плеч рюкзак, полоз заполз в нору. Не раздумывая, я запустил туда руку по самое плечо. Краснополосый полоз, как и все полозы, совершенно не ядовит.
В глубине норы я нащупал змеиное тело, без церемоний схватил его рукой и выволок змею наружу. Но это был не полоз, а ядовитая гюрза! И я держал ее за середину тела!
